Цуруми задумчиво пододвинул к себе лист бумаги и принялся рисовать на нем закорючки. Проконтролировать сотрудников NERV будет проще всего: их немного. Но в то же время вероятность того, что непонятно кто, не шпион и не двойной агент, а кто–то вообще левый, пробрался в самую защищенную организацию на Земле и обстряпывает тут свои делишки казалась ничтожной. Ну да ладно, паранойя в таком деле еще никогда лишней не была. Выдадим ориентировки постам охраны, будем следить за перемещениями внутри штаб–квартиры, данными на личных компьютерах и записями, при необходимости — проведем обыски в домах наиболее подозрительных.
Затем, настучать по голове муниципалитету, что бы дали согласие на перепрограммирование камер наружного наблюдения в городе. После такой модернизации они смогут автоматически засекать пресловутое искажение картинки, так что реши объект появиться на улицах — он будет сразу обнаружен. Долго, муторно, но в перспективе — очень эффективно. Кстати, не забыть тоже самое провести в стенах NERV, благо тут руки уже развязаны.
Еще можно проверить отели, гостиницы и лицензированных домовладельцев на предмет подходящих под описание постояльцев. Пожалуй, лучше это спихнуть на бездельников из полиции, все равно в Токио‑3 у них работы кот наплакал.
Так же не в последнюю очередь начальника Второго отдела беспокоили странные гильзы и пули с места первого убийства. А именно — крайне необычные следы от нарезов на пулях и от бойка на капсюлях. Он отдал военной разведке пятнадцать лет, и мог поставить годовое жалование на то, что ни одна страна в мире не использует такое оружие, даже разработавшие его русские. Цуруми поднял старые связи и всего за две недели выяснил, что это оружие — пистолет ГШ‑18, и что этих пистолетов было изготовлено всего пять штук — штучное производство для демонстрационных и тестовых целей. И четыре из них в настоящий момент утилизированы, а пятый находится под надежной охраной в московском военном музее. Конечно, можно предположить, что недобросовестные работники просто загнали официально списанные стволы на черном рынке, и это бы все объяснило, если бы убийца стрелял обычными 9‑милллиметровыми натовскими патронами. Но на месте преступления были обнаружены пули, принадлежавшие выпущенным очень ограниченной партией патронам. Которые официально так же были списаны. А что это значит? Это значит, что некто прикарманил один или несколько пистолетов, патроны к ним, и спустя четырнадцать лет решил применить их по прямому назначению. Цуруми сделал зарубку в памяти — послать запрос разведчикам в Москве, что бы досконально выяснили судьбу оружия и список лиц, имевших к нему доступ.