Потирая тихо ноющую с левой стороны голову, он, наконец, выбрался на улицу. Уже без удивления засек в паре сотен метров от выхода агента. Невольно он даже пожалел мужика. Столько лет корячиться в полиции, со времен стажировки забыть слова "выходной" и "отпуск", а потом угодить под сокращение и, что бы дочь не вылетела за неуплату из престижного колледжа — продаться с потрохами в эту паршивую контору, выполнять грязную и нудную работу, с которой справится даже дрессированная овчарка. Шут тряхнул головой. Определенно творилось что–то странное. Раньше его предел чувствительности был намного ниже. Он закрыл глаза, осторожно "вглядываясь" в мерцание психических огней. Те выглядели куда ярче обычного, и их было больше, намного больше. В поле зрения теперь попадали все, кто был ближе пятисот метров, не меньше. А стоило Шут немного напрячь слух, как в мозг хлынул настоящий хор психических голосов, принадлежащих окружающим людям, пока еще тихих, но уже неостановимых. Означать это могло лишь одно — его силы стали возрастать.
И тут у него от ужаса скрутило внутренности. Только выработанной за годы выдержкой он не дал себе рухнуть на колени прямо посреди вечерней улицы. Из глубин памяти зловеще выплыл образ Арлекина, каким он его встречал в последний раз — вечно измотанного нескончаемой головной болью, измученного бессонницей, отчаянно цепляющегося за последние крохи рассудка, подтачиваемого собственной колоссальной психической мощью и нескончаемым ослепительным потоком ощущений.
"Только не это, не хочу закончить так же! Даром мне такая сила не нужна, не надо!"
Ослепительный свет людских душ лился отовсюду, вызывая тупую боль во лбу. Голоса впивались в мозг тысячами игл, не давая сосредоточиться. Среди них невозможно было вычленить что–то конкретное, они перемешивались между собой, сливались, порождая совершенно невообразимые формы и образы. Некий швейцарский психолог отдал бы правую руку за это зрелище, но Шуту было не до того.
"Да что же такое… почему это происходит… все ведь в порядке было, только что буквально…"
Он лихорадочно рылся в памяти, пытаясь вспомнить способы, которыми Арлекин сопротивлялся этому кошмару. Спиртное?
"Не годится — оно наоборот усиливает восприятие".
Какие–нибудь таблетки?
"Арля пачками глотал обезболивающие".
Обезболивающие, да. Простой и незамысловатый анальгин, он же метамизол натрия, есть в любой аптеке, отпускается без рецепта. У людей блокирует передачу болевых импульсов, у псайкера вдобавок снижает психическую чувствительность. Черт его разберет, почему так, но факт есть факт. Все просто, надо добраться до аптеки и купить лекарство. И постараться не подавать виду, потому что агент уже недобро поглядывает на перекошенную физиономию и даже подумывает о компактном автомате в спортивной сумке. Шут мотнул головой, придал лицу максимально естественный вид, и стараясь не тереть лишний раз раскалывающуюся голову, направился к автобусной остановке. Он сам не мог понять, откуда ему был известен адрес ближайшей аптеки, а так же стоимость пачки анальгина. Просто знал и все, будто нашептали те самые голоса в голове. Хе–хе весело получается. Так с ума сходить начнешь и не заметишь, то ли сила псайкера так себя проявляет, то ли пора галоперидол колоть.