– Но их химзащита не такая, как у нас, – возразила Лера.
Перспектива переодеваться на чужой, к тому же, возможно, зараженной местности, ее сильно встревожила.
– Испачкайте свою. Тут дерьма под ногами кругом, хоть лопатой греби. Фон не такой сильный. Камеры в тамбуре есть?
– Да, – подтвердил Олег.
– Измажьте шмотье грязью, – повторил Батон. – Чтобы обмануть диспетчера, этого хватит. Скажете, что ввязались в стычку с пришлыми. А как впустят – действуйте по ситуации и ведите свои переговоры, как ты там хотел, – он повернулся к Тарасу. – Постарайтесь взять заложника. Может, повезет. А мы с ребятами попробуем с тыла зайти.
– А без нас никак нельзя? – уныло отозвался Треска, которому перспектива снова куда-то лезть явно не пришлась по вкусу. – Мы, может, тоже кошерные шмотки хотим.
– Нет. Из всех, что есть, вы двое больше подходите. Только слушаться, ясно?
– Ясно, – словно отчитанные дети, без энтузиазма в голосе протянули повара.
– Тогда собираемся пошвыдчее. Неизвестно, когда они вышли из бункера, может, их там ждут уже. Как бы раньше срока не хватились.
Члены отряда разбрелись отыскивать убитых. Одна Лера медлила. Меньше всего ей улыбалась перспектива обирать трупы. С соотечественниками такого бы не было. Курс выживания на поверхности, привитый Батоном, и вызубренный кодекс добытчиков даже предписывал в случае гибели напарника или при обнаружении чьего-то тела воспользоваться его оружием или снаряжением, если таковые имелись. Это было правилом выживания. С телом следовало поступать по своему усмотрению, но все равно чаще их хоронили, как того позволяла обстановка.
А здесь… Не было ли это мародерством? Напали, убили, ограбили… Но ведь это был враг, а у команды «Грозного» была спасательная миссия. На войне как на войне. Так частенько говорил Батон.
– Держи, – голос подошедшего Мигеля вывел Леру из раздумий. В руках священник держал каску и бронежилет, которые снял с одного из убитых. – Я же вижу, что тебе от этого не по себе.
– Спасибо, – принимая вещи, поблагодарила девушка. – Ты прав. Руки не поднимаются.
– Не волнуйся, думаю, у нас получится. Я все время буду рядом.
– А ты… Ты сам можешь убить? – Лера посмотрела Мигелю в глаза, когда тот, по-прежнему стоя рядом с ней, стал переодеваться.
Священник на какое-то время задумался.
– Не знаю. Там, в Антарктике, мы как-то ухитрялись жить двадцать лет без братоубийства. Изгоняли, это да. Но тогда смерть сама находила провинившегося. Да и было их не так уж и много.
– И все-таки, – настаивала девушка, с неохотой примеривая на голову тяжелую чужую каску с прибором ночного видения неизвестной ей модели.