— Нет, Лиза, анкета должна быть большая, чем больше вопросов, тем лучше. А уж отчет должен быть страниц сто пятьдесят.
— Ну Алина Михайловна, норма же тридцать листов, плюс приложения!
— Норма, Лизочка, это «три», а ты ведь «отлично» хочешь, так что давай, увеличь анкету, добавь вопросиков.
На лице Венсана не отразилось никаких эмоций, он с беспристрастностью настоящего исследователя проанализировал эту забавную внешне, но грустную по содержанию ситуацию. «Папа» социологии и парадигмы позитивизма Огюст Конт наверняка назвал бы своего земляка воплощением принципа объективности.
Дверь лаборатории социологических исследований выгодно отличалась от всех остальных на этаже — современная, с кодовым замком. Но сейчас она была приоткрыта. Оттуда слышался оживленный диалог.
— Оль, я не пойму, ты же супервайзер! Все анкеты у Петровой без указания телефона! Как я обзвон буду делать?
— Ась, ну сама ж знаешь, не дают телефоны…
— Кому, Петровой? У нее четвертый размер груди, а респонденты написаны от 18 до 30, мужского пола. И телефон не дали, да? Давай, звони этой Петровой, чтоб ее, если хочет денег, пусть хотя бы половину с телефонами делает, и я лично обзвоню все номера, пусть только хоть один трубку не возьмет, я ее штрафану нафиг! Если проверка из Бизнес — Аналитики не засчитает отчет из–за нее, мы заказ потеряем! Ребята зря, что ли, ноги стаптывали на этом долбанном мониторинге? Чтоб я еще раз в эту дурь вписалась! И вообще, что за бардак здесь — кто–то из Анькиного шкафа диктофон утащил! Почему я узнаю об этом последняя?
— Это второкурсники, наверное, у них практика…
— Ну е-мое, разве можно второму курсу диктофон без расписки давать? Они ж его не вернут до выпускных госэкзаменов!
— Ась, ну подумаешь, ну найдется диктофон…
— Оль, я все понимаю, но когда я поступила, в лаборатории ни одного диктофона не было, даже занюханный кассетный унесли! Я себе на свои деньги покупала. Нам же гранты не каждый день дают, поэтому диктофоны нужно беречь…
Иностранный профессор постучал и, выждав несколько секунд, переступил порог.
Лаборатория представляла собой просторное помещение, напоминающее современный офис — аккуратная минималистичная мебель, несколько рабочих мест, оснащенных компьютерами, хорошая оргтехника. Правда, вместо офисных картинок типа «Скорей бы пятницО» на стенках были развешаны разномастные календари и лозунги: «Мы не рабы, рабы не мы», «Я — свободный социолог, кого хочу, того и опрашиваю!», «Вернуть диктофон — твой гражданский долг», «Заказы от администрации области НЕ БЕРЕМ, задолбали!» и другие. Три девушки за дальним столом, заваленным ворохом бумаг, сверяли информацию с данными на экране компьютера.