Директорша ДК не раз пыталась усовестить его, уговаривала, просила, ругала, грозилась выгнать, но не выгоняла — кто же будет за копейки фотографировать, да и пьяный Дед Мороз лучше, чем никакого. Поэтому когда к нему подошел незнакомый парень, протянул пива и спросил: «Заработать хочешь?», Эдик, чья голова с большого перепою функционировать отказывалась, кивнул, с благодарностью схватил бутылку и долго булькал горлом, заливая горящие внутри трубы.
Работа оказалась нетрудной: Павел Груздев (так его звали) привел ему пару ПТУшниц, которых попросил пофоткать босиком. Девчонки беспрерывно смолили дешевые сигареты, беззлобно матерились, наступая на какой–нибудь острый камушек или вляпнувшись в мусор, но позировали охотно и с радостью выхватили протянутые Павлом сторублевки — по две на модель.
После Эдик принес Павлу фотки, тот пролистал их на мониторе своего компьютера, потыкал мышкой в ступни — здесь велел откадрировать, там увеличить, а вот тут сделать больший акцент на ступни, выдал пятьсот рублей и сказал:
— Теперь сам будешь их искать. Ну, я тоже буду приводить. Девкам по две сотни отстегивать будешь, понял? И побольше фоткай, не жалей места на карточке. Если будут спрашивать — зачем, говори, что это красиво, а в обуви — уродски, ну ты понял, типа свобода от обуви и все такое. Главное, говори, что заплатишь.
Эдик бережно взял пятихатку, подержал в руке и спрятал в карман давненько не стиранных брюк.
— Ну, я пошел, что ли?
— Погоди. Давай сюда свой агрегат. Рожу твою сфоткаю, — остановил его Груздев.
— Зачем? — подозрительно нахмурился Эдик.
— Затем, чтоб было. Ну–ка, рожу сделай поважней. Во, — Павел щелкнул два или три раза, посмотрел. Не, не покатит. — Шляпу какую–нибудь найди, плешь твою прикрыть. И надо будет тебя босиком пофоткать, когда снег выпадет. Бутылка с меня.
Эдик почесал лысеющую башку.
— Две, — он поднял два заскорузлых пальца.
— Чегооо? — с угрозой спросил работодатель.
— Того и… Две бутылки. Иначе сами эта… босиком фоткайтесь, — злорадно выпалил Эдик, поняв, что можно и поторговаться.
— Хрен с тобой, алкашня, будет тебе две. Щас, фотки скопирую.
Так началась карьера Эдика Разутых в качестве агитатора за свободу ног от обуви — Доцента Воли. Прозвище Доцент он заслужил за некоторую схожесть с персонажем одного известного советского фильма, ну а Воля — чтоб находить общий язык со школьницами, которые смотрят стенд–ап камеди по телевизору.
Потом, когда папины знакомые из СО РАН в память о родителе подогнали непутевому отпрыску списанный у них в отделе компьютер, он узнал про Интернет и Интернет–форумы и увидел фото босоногих девчонок, выложенные на сайте. Увидел и Доцента Волю на форуме — со своей фоткой — на фотке он был одет в старый папин пиджак с галстуком и шляпу, которую взял из ДК. С экрана на него смотрел вполне интеллигентный мужчина зрелых лет: шляпа закрыла лысину, мелкое разрешение снимка делало незаметным опухлость лица. Стиль, в котором Павел писал за него, очень понравился Эдику. Он к тому времени уже настолько втянулся в эту авантюру с пропагандой босоногости, что втирал про нее девчонкам не хуже, чем это делал Павел от его имени — с матерками, с непременным унижением собеседников и агрессивными, хамоватыми выпадами. Все–таки в Эдике пропадал великий актер. Эта роль стала для него звездной. Наконец–то мечта его исполнилась заветная мечта — он играл главную роль, куда важнее Павла — тот был просто технарем, админил свой сайт, не зря же он прикрывался его, Эдика, фигурой. А Эдик добросовестно фоткал «моделей» и давал интервью репортерам местной прессы — правда, писали о нем как о местном фрике, но ведь писали же, хоть и нечасто.