Его губы шевельнулись. Тысячи травинок – целый лес – поднялись перед нею. Еще одно движение губ, и они разом повернулись в воздухе, нацелив на Иоланту свои острые концы.
Кровь отхлынула от ее лица. Цветочки – это всего лишь больно. А эти, пожалуй, в клочья искромсают.
Травинки устремились к ней. Не задумываясь, Иола воздвигла стену пламени, чтобы испепелить их. Принц погасил огонь. Она вновь его призвала, а принц – сковал.
Иоланта велела земле окружить ее стеной. Он разметал эту стену, не дав ей подняться даже на фут.
– Ты воюешь не со мной.
– Тогда не делай мне больно!
– У тебя должна быть весомая причина, иначе ты не сможешь преодолеть то, что мешает тебе повелевать воздухом.
– А может, я и не хочу преодолевать! Уж точно не для тебя, крысеныш!
За эту вольность Иоланта была тут же наказана – клятва напомнила о себе волной боли, точно тупым ножом по живому. Казалось, земля закачалась под ногами. Но Иола не унизит себя, рухнув перед принцем на землю! О нет, никогда. Она не поддастся, она останется стойкой…
Трава оцарапала лицо. Иоланта все-таки упала.
Ее охватил гнев.
Рука поднялась сама собой, волшебная палочка указала в небо, губы сами произнесли команду.
* * *
Еще не успев понять, что затевает соперница, Тит вскинул руку с палочкой:
– Praesidium maximum!
Он не раз защищался таким заклинанием от огня, но никогда – от молнии.
Та ударила в щит – раздался хруст, точно стекло растирали в мелкий порошок. Мощь удара была просто сокрушительной. Титу едва хватило сил не уронить руку и поддерживать щит, терявший дюйм за дюймом под этим бешеным натиском; перед глазами заплясали цветные точки.
Тит закряхтел, с трудом удерживая палочку. Мышцы плеч и рук ныли нестерпимо. От ослепительного света хотелось зажмуриться.
Как может молния, явившаяся ниоткуда, длиться так долго? Сколько еще продержится щит? Он исчезал – Тит чувствовал это каждой косточкой, – раскалывался, рассыпался, воздух вновь становился просто воздухом, уже не способен был защитить…
Вскоре от него ничего не осталось. Сердце подпрыгнуло куда-то к горлу. Но и молния тоже истощилась. Только последние электрические разряды еще потрескивали в воздухе.
Тит пережил это.
– Оставляет желать лучшего, – сказал он, надеясь, что голос не выдает охватившей все тело слабости. – У Черного Бастиона молния Хельгиры убила меня наповал.
Фэрфакс медленно поднялась на ноги:
– Хельгира мертва уже тысячу лет, если она вообще когда-нибудь жила.
– Ее история – одно из упражнений Горнила, тех, что посложнее.
Ее губы плотно сжались.
– В Горниле можно умереть?