– А как ты считаешь, где он оставлял желтые ботинки и разноцветный галстук, прежде чем вернуться домой?
– Вы правы.
Два часа тому назад фотография месье Луи появилась в послеобеденных газетах. Это был небольшой снимок, размещенный в углу страницы с пометкой:
«Луи Турэ, убит вчера после полудня в тупике близ бульвара Сен-Мартен. Полиция идет по следу».
Это не соответствовало действительности, но газетчики всегда добавляют подобную фразу. Самое странное заключалось в том, что до сих пор в кабинете комиссара не раздалось ни единого телефонного звонка по этому поводу. А в глубине души Мегрэ надеялся именно на это, из-за чего вернулся на набережную Орфевр и теперь убивал время, заканчивая текущие дела.
Почти всегда в подобных случаях люди считают (порой ошибочно, порой – нет), что опознали жертву. Или же что они видели подозрительную личность, бродившую вокруг места преступления. Большая часть подобных утверждений не выдерживает проверки. Но иногда случается, что именно благодаря им удается установить истину.
Уже три года месье Луи, как называли его бывшие коллеги и консьержка с улицы Бонди, каждое утро уезжал поездом из Жювизи и каждый вечер возвращался туда. Из дому он брал с собой обед, завернутый в вощеную бумагу, и так поступал всю жизнь.
Что он делал после того, как выходил из поезда на Лионском вокзале? Это оставалось тайной.
Понятно, что первые месяцы он, скорее всего, безуспешно искал новую работу. Как и другие безработные, он должен был стоять в очередях у дверей издательств, чтобы после получения свежей газеты отправиться по тому или иному адресу, указанному в объявлении. Возможно, он пытался продавать пылесосы, переходя от дома к дому?
Месье Турэ явно не преуспел в этом занятии, потому что был вынужден занимать деньги у мадемуазель Леоны и у старого бухгалтера.
Затем на несколько месяцев его следы терялись. Месье Луи не только должен был найти зарплату не меньше, чем у Каплана, но еще и расплатиться с кредиторами.
Между тем все это время он каждый вечер возвращался домой как ни в чем не бывало, делая вид, что он весь день трудился, как и прежде.
Его жена ничего не подозревала. Дочь тоже. А также обе его свояченицы. И оба свояка, которые работали на железной дороге.
И вот однажды он пришел на улицу Клинянкур с деньгами, которые был должен мадемуазель Леоне, с подарком для нее и сладостями для ее старой матери.
И это не считая желтых ботинок на ногах!
Существовала ли связь между желтыми ботинками и тем интересом, который Мегрэ испытывал к покойному? Комиссар не хотел признаваться в этом даже самому себе. Все дело в том, что долгие годы он тайно мечтал о ботинках «цвета детской неожиданности». Они были так же модны, как и короткие серо-бежевые пальто.