– Но если самоубийства не было?
– Есть другие правдоподобные гипотезы: его мог застрелить крестьянин, на которого тот напал ночью… Потом застреливший испугался, что у него будут проблемы с полицией… Местные нередко делают такие выводы в похожих случаях…
– А что с нападением на свояченицу доктора?
– Об этом тоже был разговор. Можно предположить, что какой-то дурачок изобразил нападение, чтобы…
– Короче говоря, им хочется думать, что с этим делом пора закругляться, – пробормотал Мегрэ, выдохнув дым в виде правильного кольца.
– Это не совсем так! Но всем очевидно, что затягивание расследования не приведет ни к чему хорошему и что в настоящий момент…
Затруднительное положение, в котором оказался приятель, заставило Мегрэ улыбнуться.
– Но есть еще железнодорожный билет, – сказал он. – Нужно объяснить, каким образом он попал из кармана нашего незнакомца в коридор гостиницы «Англетер».
Ледюк некоторое время сосредоточенно смотрел на красный ковер. Потом все-таки решился:
– Хочешь, дам тебе один хороший совет?
– Знаю! Плюнуть на все случившееся! Залечить как можно скорее рану и убраться из Бержерака!
– Нет. Провести несколько дней на вилле Ля Рибодьер, как мы с тобой и договаривались. Я уже посоветовался с доктором, и тот считает, что с некоторыми предосторожностями тебя уже сейчас можно перевезти ко мне…
– А что сказал об этом прокурор?
– Не понимаю, о чем ты.
– Он тоже должен был вставить свое веское слово. Разве он не напомнил тебе, что я являюсь не официальным лицом, а всего лишь пострадавшим, и не могу заниматься этим делом?
Бедный Ледюк! Он так хотел всем угодить, так старался быть любезным со всеми! Но Мегрэ не знал жалости.
– Надо признать, что в административном отношении…
И тут Ледюк собрал в кулак все свое мужество.
– Послушай, старина! Я буду откровенным. Совершенно ясно, что после комедии, разыгранной сегодня утром, ты сильно подмочил свою репутацию. Прокурор по четвергам ужинает с префектом, и он только что сообщил мне, что будет говорить с ним о тебе. Он считает, что ты должен получить особые указания из Парижа. Есть одна вещь, в которой тебя особенно упрекают: раздача банкнот по сто франков. Говорят, что…
– Что я провоцирую всяких отбросов общества выложить всю подноготную.
– Откуда ты это знаешь?
– Что я прислушиваюсь к грязным инсинуациям и, в общем, пробуждаю у горожан дурные мысли… Это так?
Ледюк замолчал. Ответить ему было нечего. Во всяком случае свое мнение он высказал. Помолчав немного, он неуверенно пробормотал:
– Если бы у тебя была хоть какая-нибудь серьезная зацепка! Должен признаться, что тогда я изменил бы свое мнение…