– Не смей! – заорал Маркиз, видя, что она поднесла баночку к лицу. – Отдай сейчас же! Что вы, как маленькие, все хватаете…
– Да я и не собиралась ничего с ним делать, – обиделась Лола, – а ты сразу кричать.
– Не нравятся мне эти совпадения, – сказал Леня, отбирая у нее банку, – где эта Алена-Алина не побывает – там сразу посторонний труп вырисовывается. Как-то это подозрительно…
Леня понюхал содержимое баночки и поморщился:
– И баночка эта мне не нравится… надо бы ее показать одному хорошему человечку…
Он завинтил крышку и спрятал баночку в карман.
– Знаю я твоих хороших человечков, – процедила Лола мрачно. – Какой у этого хорошего человечка размер бюста?
– Ну вот, у тебя сразу появились тонус и воля к жизни, – удовлетворенно проговорил Леня, покосившись на свою боевую подругу. – И адреналин в норме, и цвет лица хороший, а то выбежала оттуда бледная, как кентервильское привидение!
– Ты мне зубы не заговаривай! – проворчала Лола. – Что еще за человек?
– Кандидат химических наук! – проговорил Маркиз с невольным уважением.
Леня имел успех у женщин, однако не у всяких.
Отчего-то его особенно любили учительницы младших классов, продавщицы парфюмерных и цветочных магазинов, официантки небольших кафе, стюардессы местных авиалиний, медсестры частных клиник, сотрудницы мелких страховых компаний, а также администраторы фитнес-центров и салонов красоты.
Но была еще одна категория женщин, к которой Леня испытывал труднообъяснимую, почти болезненную тягу: это были ученые дамы за тридцать, обремененные кандидатской, а иногда даже докторской диссертацией. Сам Леня в редкие минуты откровенности признавался (только не Лоле), что в ученых дамах его привлекает богатое внутреннее содержание. Короче, что с ними есть о чем поговорить в самых разных обстоятельствах.
Кроме того, когда эти ученые дамы не сердились на Леню за его ветреность и непостоянство, они могли предоставить ему бесплатную консультацию по теме своих научных интересов.
Вот одной из таких ученых дам и решил Леня показать подозрительную баночку.
Он подъехал к большому серому зданию неподалеку от Исаакиевской площади. Над входом в это здание красовалась неброская, но солидная вывеска: «ГНИИПИХ».
– И название очень подходящее! – проворчала Лола.
– Нормальное название! – строго ответил Маркиз. – Государственный научно-исследовательский институт прикладной и исследовательской химии. Или не исследовательской, а какой-то другой, я точно не помню. Во всяком случае, совсем не то, что ты подумала.
– А откуда ты знаешь, что я подумала? – фыркнула Лола. – Ты что, мысли мои читаешь?