Застегивая выбранное для прогулки платье, Наора оглянулась на шорох за спиной и обнаружила стоящего возле дверей Рет — Ратуса.
Да что же это! Опять он появился без предупреждения и невесть сколько времени подглядывает за ней! Это уже слишком!.. Наора собралась было открыть рот, чтобы высказать все, что думает о бесцеремонности этого возомнившего о себе типа — и будь что будет, — но Рет — Ратус, словно прочитав ее мысли, ответил на все претензии до того, как они оказались высказаны:
— Прошу прощения, за свою навязчивость, сударыня, но, увы, она необходима. Как я уже объяснил вам, мне предстоит вылепить из вас неизвестную вам, но хорошо известную другим даму. Поэтому придется вам, дорогая Наора, привыкать к тому, что меня не следует стесняться. Как, к примеру, врача. — Сказано это было тем же вежливо–приказным тоном, после чего Рет — Ратус совершенно без перехода заметил, по–хозяйски осматривая едва не вспыхнувшую от праведного гнева девушку: — Первые результаты кажутся мне вполне удовлетворительными. А как вам?
Так мог бы сказать осматривающий результаты своего труда гример или костюмер. Это сравнение настроило Наору на несколько миролюбивый лад: почему бы и нет? Могло быть гораздо хуже. Она еще раз посмотрела на себя в зеркало.
Свежеокрашенные волосы шли ей не очень; платье было слегка вышедшим из моды — не до такой степени, чтобы казаться совсем старым, но все же достаточно, чтобы вызвать высокомерное презрение к его обладательнице у более богатых женщин–соперниц. И все же… Все же Наора в нем выглядела именно дворянкой, а не какой–нибудь мещаночкой, все еще провинциальной актрисой в роли дворянки.
— Гувернантка, — сказала она вслух. — Или компаньонка. Или какая–нибудь приживалка, бедная бесприданница, живущая из милости при богатом семействе. Словом, — подвела она итог, — хоть и не «кушать подано», но «подай–принеси» точно.
— Вот и замечательно! — ответствовал Рет — Ратус. Судя по возгласу, он был весьма доволен, и поскольку Наора не разделяла его восторгов (честно сказать, она ждала комплимента, опровержения своих выводов), пояснил: — Собственно, я не собирался наряжать вас как картинку из модного журнала. Нам надо пересечь всю страну, и я не хотел бы, чтобы глянув на вас, кто–то мог бы припомнить Наору из Берстарского театра… Вы надели бы это платье по своей воле?
— Пожалуй, нет, — призналась Наора. — Оно, конечно, из хорошего материала, но ведь ясно видно, что оно с чужого плеча и устарело по моде. Но я бы его перешила, — она стала показывать, где и как: — Здесь бы сделала вставку, рукав заузила, спорола бы этот жуткий кант и разорилась на несколько футов той миленькой тесьмы, которую недавно видела в галантерейной лавке…