– Я как раз об этом думал. И потом, огонь убивает практически все. В этом его прелесть.
Подойдя к багажнику, Дин вставил ключ в замочную скважину, но сразу поворачивать не стал:
– Наверное, следующие несколько минут придется дышать ртом.
Сэм кивнул, и Дин начал поворачивать ключ. Но тут зазвонил телефон. Оставив ключ в замке, Дин принял звонок.
– Алло? – он покосился на Сэма. – Да, он самый. Кто это? – пауза. – Да, разумеется. Приеду как можно скорее, – он вернул телефон в карман.
– Кто звонил? – спросил Сэм.
– Местная полиция. Нашли визитку, которую мы оставили Лайлу Суонсону. На его трупе. Высохшем сморщенном трупе. У нас тут очередная жертва Усыхания.
– Думаешь, Двухголовый нанес ему повторный визит?
– Предполагаю. Кто бы ни создавал этих монстров, у него там, наверное, чертов сборочный конвейер. Давай сожжем Франкенпса и потащимся к Лайлу.
Дин повернул ключ, и багажник открылся. Волна вони ударила оттуда плотной стеной, и братьям пришлось отшатнуться на пару шагов.
– А нельзя его прямо в багажнике и сжечь? – спросил Сэм.
– Заманчивое предложение, но можно в процессе подорвать машину. Не то что бы это стало большой потерей, – добавил Дин. – Давай, чем скорее с этим покончим, тем лучше.
Сэм кивнул, и они принялись за дело. В вони был только один положительный момент: по крайней мере, Сэм окончательно проснулся.
***
Конрад стоял, обнаженный, на коленях на полу того, что некогда было складом велосипедной фабрики Кингстона. Здесь не было электричества, причем уже много лет, но это его не беспокоило. Окна были грязные, замызганные, но для его нужд света пропускали достаточно. И потом, электрический свет все еще был для Конрада несколько в новинку. Большую часть своего долгого существования он обходился свечами и лампами. Если мир изменился, это не значит, что ему тоже нужно меняться. Иногда старое лучше нового.
Вот как сейчас, к примеру. На балке перед ним висел поросенок. Он приобрел животное у местного фермера несколько дней назад и держал на привязи в углу склада, соорудив подстилку из опилок и соломы. Он следил, чтобы у поросенка было много еды и воды – важно, чтобы животное оставалось здоровым и сильным – а при случае даже выводил на короткие прогулки, чтобы поросенок размял ноги. Теперь поросенок висел на конце веревки головой вниз, визжа и извиваясь; его задние ноги были крепко связаны. Конрад не возражал против шума. Напротив, издаваемые поросенком крики были признаком жизненной энергии, а чем больше в нем жизни, тем лучше.
Инструменты, принесенные Конрадом, были простыми: каменные чаша и нож, очень старые и изношенные частым применением, оба покрытые древними рунами. Ученый-лингвист, вероятно, распознал бы, что они похожи на скандинавские, но эти символы были старше на столетия. Чаша стояла аккурат под визжащим поросенком, а лезвие лежало рядом острием на север. Чаша называлась Жажда, а нож – Голод.