Расследование (Иванников) - страница 65

«Знаете, я не могу сегодня уже ответить на ваше предложение – положительно! только положительно – я хочу сказать: разве может быть другой ответ? Просто я сейчас очень загружен, а подобная работа – как вы понимаете – потребует массу времени и сил, так что: давайте отложим на недельку?» – Во время путанного и петляющего ответа я специально следил за вдовой, но чувства ей удалось удержать при себе, и я так и не понял, обманул я её или нет: в актёрском деле она тоже обладала кое-какими навыками. Она никак не реагировала, и только когда внезапно открылась дверь, за которой наконец стихла музыка, заметно вздрогнула: сначала в комнату с громким ворчанием выбежала маленькая собачка, а потом из-за косяка высунулась почти наголо обритая голова: похоже – это и был сын Р. и Екатерины Семёновны.

Однако сначала мне пришлось заняться собачкой: она вертелась рядом и обнюхивала мои ноги, не решаясь пока вцепиться, но и не успокаиваясь: она всё ещё раздумывала, с какой степенью лояльности следует относиться ко мне. Сразу же возник спор: кто должен выгуливать Джека, после чего я смог узнать достаточно много нового: сколько Джеку лет и месяцев, какой он породы – естественно, дворняжку не стали бы держать в таком доме – и сколько времени каждый из членов семьи за последние несколько недель посвятил ему: дочь оказалась явно в выигрыше, поскольку почти половина прогулок пришлась на её долю, вдова тоже не слишком отставала – и явным бездельником и лоботрясом выглядел сын. Он отчаянно защищался, ссылаясь на загруженность самыми разнообразными видами деятельности: работа в театре, насколько я понял, была лишь одним из нескольких направлений – но когда против него выступил и молчавший до сих пор друг семьи и уже втроём они навалились на одинокую жертву, а потом вступил Джек, развивая кутерьму ещё дальше – он не выдержал. Он быстро вернулся в свою комнату и через минуту показался одетым для улицы: дочь уже привязала к ошейнику поводок и дала ему в руку; перед уходом он наконец заметил присутствие постороннего и небрежно кивнул мне. Возможно, для него тут не было ничего нового и необычного: он быстро вышел в коридор и с тявкающим и суетящимся Джеком покинул квартиру: я слышал негромкий хлопок двери и удаляющийся и затихающий шум.

Далеко не сразу затем хозяева успокоились: ещё пару минут они вспоминали старые обиды и неловкости, совершенно забыв обо мне и о том разговоре, который шёл недавно: меня словно здесь уже не было, и даже друг семьи не проявлял ко мне больше чувств, сосредоточившись на семейном. Я прикидывал, а сколько же это ещё продолжится, но абсолютно неожиданно в настроении вдовы что-то изменилось; она кончила стонать и обратилась наконец ко мне. – «Ах, извините: наши внутренние дела вам совершенно неинтересны.» – «Ну почему: то, чем живёт семья великого актёра, всем должно быть интересно.» – Она в очередной раз широко улыбнулась. – «И если уж мы коснулись этой стороны, то дети и наследники великих людей – я нисколько не преувеличиваю – тоже должны находиться в центре общего внимания. Взять хотя бы вашего сына…» – «Да?» – «Чем он занимается, где работает: здесь ведь нет ничего тайного?» – Она задумалась, но, видимо, ничего особенного такая информация не могла дать, и ради приличий об этом можно и даже нужно было рассказать журналисту из газеты. – «Ну, Игорьку сейчас двадцать четыре: самые лучшие годы, не так ли? А недавно он закончил институт киноискусства: гены, гены – что тут можно поделать? но пока к сожалению ещё не снимался. Вы же понимаете: если бы отец был жив – другое дело: все бы так и плясали вокруг, а так: кому мы нужны?» – Она вздохнула, и мне непонятно было, искренне она говорит или оправдывает невезение либо бездарность наследника династии. – «Но вообще он работает в театре…» – «В том же самом?!» – «Какое там: без интриг здесь ничего не добьёшься, а особенно в его профессии и при его положении: все так и норовят как-то использовать его мнимые связи, а когда обнаруживается, что и связей-то никаких нет и вообще он не любит в эти дела лезть – сразу бросают и ничем не хотят помочь.» – «Но разве вы не знакомы с режиссёром: у них ведь с Р. была чуть ли не дружба?..» – «Ах, какие знакомства: им сейчас совершенно не до того; а мой мальчик работает в одном молодёжном театре, и руководитель просто в восторге от него.» – «А что за театр?» – Она сразу замялась. – «Ну… я не помню название. Но какая разница: где бы он ни работал, о нём я слышу пока только хорошее.» – Попытка уйти в сторону не осталась незамеченной, и ещё одно небольшое лицемерие отложилось у меня в памяти. – «Я понял так, что он ещё где-то работает?..» – «Всем сейчас приходится нелегко: он подрабатывает у друзей.» – «И в качестве кого?» – «Вы мне задаёте вопросы, как будто вы следователь…» – Неожиданно вылез друг семьи. – «Я же говорил: нельзя ему верить. А может, он не журналист?..» – Вдова сразу впилась в меня взглядом, и вместе с другом семьи на пару они в упор стали осматривать меня, как бы выискивая незамеченные раньше подтверждения опасности. Но у меня явно не было ничего компрометирующего, и когда я достал из кармана редакционное удостоверение и протянул его через стол вдове – хотя друг семьи явно порывался перехватить его – я успокоился сам и почти погасил недоверие; единственный источник тревоги находился в соседнем кресле, но намеренно не спеша я допил кофе, прикусывая лежащим здесь же печеньем, и только тогда бросил взгляд в сторону вдовы: надо думать, она не являлась специалистом по документам, и помимо того, что в моём удостоверении было написано, а именно что я числюсь штатным сотрудником редакции такой-то газеты, зарегистрированной в таком-то городе под таким-то номером – больше там ничего не было, и она усиленно думала, можно ли этой корочке доверять. – «А ты у него паспорт спроси: удостоверения я какие угодно достану.» – Друг семьи снова подал свой голос, и поверх документа на меня снова уставился недоверчивый хитрый взгляд. – «Пожалуйста.» – Я быстро расстегнул молнию на сумке и вынул из потаённых глубин свой главный оправдательный документ.