– Налево, – приказала я, – в «Обитель ангелов».
* * *
Мать Хильдегард задумчиво постукивала грубоватыми пальцами по тетради с нотами, как бы выбивая тревожную мелодию. Она сидела за столом, украшенным мозаикой, в своем кабинете. Напротив сидел маэстро Герстман, который консультировал нас.
– Ну хорошо, – задумчиво произнес маэстро Герстман. – Думаю, что смогу устроить вам встречу с его величеством. Но одно дело вы, мадам, другое – ваш муж… да…
Известный музыкант, казалось, с трудом подыскивал слова для ответа; это заставило меня предположить, что обращение к королю с просьбой об освобождении Джейми – дело гораздо более сложное, чем я думала. Мать Хильдегард подтвердила мое подозрение в свойственной ей манере.
– Йоган, – взволнованно воскликнула она, – мадам Фрэзер не является придворной дамой! Она целомудренная женщина.
– О, благодарю вас, – вежливо ответила я. – Но если не возражаете, я хотела бы знать, что может грозить моему целомудрию, если я встречусь с королем и попрошу его освободить Джейми?
Монахиня и маэстро обменялись взглядами, свидетельствующими, что они в ужасе от моей наивности и не знают, как исправить положение. Наконец мать Хильдегард, как более решительная, принялась объяснять:
– Если вы явитесь к королю одна и станете просить его о милости, он истолкует это как вашу готовность переспать с ним.
После всего, что мне довелось слышать, я не удивилась, но в ожидании подтверждения взглянула на маэстро Герстмана. Он слабо кивнул.
– Его величество чрезвычайно чувствителен к просьбам красивых дам, – деликатно сообщил он, внезапно углубившись в изучение орнамента столешницы.
– А это плата за выполнение подобных просьб, – добавила мать Хильдегард уже не столь деликатно. – Большинству придворных только льстит, когда их жены пользуются благосклонностью короля. Выгода, приобретенная ими в таком случае, стоит добродетели их жен.
Толстые губы презрительно искривились при одном упоминании об этом, затем приняли свое привычное насмешливое выражение.
– Однако ваш муж вовсе не похож на услужливого рогоносца.
Тяжелые брови вопросительно поднялись, и я в ответ покачала головой.
– Думаю, что нет.
Слово «услужливый» меньше всего подходило Джейми Фрэзеру. Я попыталась представить себе, как Джейми повел бы себя, что сказал бы, а главное – сделал, если бы узнал, что я позволила себе интимные отношения с каким-нибудь другим мужчиной, даже если бы им оказался король Франции.
Это заставило вспомнить о доверии, которое установилось между нами с первого дня супружества, и меня захлестнуло чувство одиночества. На мгновение я закрыла глаза, борясь со слабостью, но тут же взяла себя в руки – я не имела права забывать о деле.