– Лучше теперь? – спросила я.
– Намного. – Джейми сжал пальцы, морщась от боли. – Здорово кусается и жжется эта крапива.
– Конечно.
Я оттянула ворот своей блузы и выжала несколько капель алоэ себе на грудь. Прохладный сок тут же принес облегчение.
– Я рада, что ты не исхлестал меня всю, – сказала я, искоса взглянув на пучок крапивы, валявшийся неподалеку.
– Не говори так, англичаночка, не нужно меня искушать, – ответил Джейми, наклоняясь и нежно целуя меня. – Дорогая моя, клянусь, что я никогда, ни в горе, ни в ярости, не подниму на тебя руку. В конце концов, – мягко добавил он, – я и так причинил тебе немало боли.
От внезапно нахлынувших воспоминаний у меня на глазах выступили слезы, но мне хотелось хоть как-то облегчить его боль.
– Джейми, – сказала я дрожащим голосом. – Ребенок… Тут не было твоей вины. Поначалу именно так я считала, но поняла, что ошибалась. Я думаю, что так бы случилось независимо от того, убил ты Джека Рэндолла или нет.
– Ты так думаешь? Возможно. – Он прижал мою голову к своей груди. – Мне стало немного легче от твоих слов, хотя ребенок значил для тебя не меньше, чем Фрэнк. Ты простишь меня за это?
В глядевших на меня глазах была тревога.
– Фрэнк… – встрепенулась я. – Но… тут нечего прощать.
Неожиданно мне пришла в голову мысль, что, возможно, он не знает о том, что Джек Рэндолл жив. Ведь Джейми заключили под стражу немедленно после дуэли. Но если он не знает… Я с трудом перевела дыхание. Лучше, если он узнает об этом от меня.
– Ты не убил Джека Рэндолла, Джейми.
К моему большому недоумению, он не казался удивленным или потрясенным. Он покачал головой, и солнце заиграло в его рыжих волосах. В тюрьме они основательно отросли, и ему приходилось постоянно отбрасывать их назад.
– Я это знаю, англичаночка.
– Знаешь? Но… тогда… – Я растерялась.
– А больше тебе ничего не известно? – медленно произнес он.
У меня похолодели руки, невзирая на жаркий день.
– Не знаю… что?
Он закусил нижнюю губу, стараясь не встречаться со мной глазами. Тяжело вздохнул.
– Я не убил его. Но ранил.
– Да, Луиза говорила, что ты его тяжело ранил. Но она также сказала, что он поправляется.
Вдруг в моей памяти всплыла та последняя сцена в Булонском лесу. Последняя, перед тем как темнота поглотила сознание. Острый конец шпаги пронзает покрытую каплями дождя оленью кожу. Кожу, из которой были сшиты штаны Джека Рэндолла. Огромное красное пятно на штанах у пояса и шпага, стремительно двигающаяся от пояса к низу живота.
– Джейми! – воскликнула я, с ужасом глядя на него, – Джейми, что ты сделал?
Он сидел, опустив глаза и потирая обожженную крапивой ладонь о подол килта. Он покачал головой, как бы сам удивляясь содеянному.