– Я дойду, не беспокойтесь.
Этого еще не хватало!
Хотя стопы и все ноги болели при каждом шаге, будучи истерзаны мангровыми зарослями, соленой водой и опавшими пальмовыми листьями, я не хотела, чтобы меня кто-то нес, да и склон был пологим.
На холме жили овцы, точнее, они паслись на холме – на это указывали цепочки следов копытных, – а жили, видимо, где-то в хлеву у дома. Сочная трава Эспаньолы была хорошим пропитанием, так что они могли насытиться в изобилии, чем и занимались, разгуливая по холму. Правда, одна овца увидела гостей и заблеяла, после чего все животные, сколько их было, уставились на нас.
Мне было неловко обращать на себя внимание такого количества глаз (хватило рыб, птиц и Штерна), так что я скомкала юбку в кулак и пошла следом за натуралистом по тропе, протоптанной людьми, а не овцами.
Солнце мягко ласкало землю и все бывшее на ней, в воздухе порхали разноцветные бабочки, усаживаясь время от времени на цветы, росшие здесь же и радовавшие глаз, а желтые насекомые были будто отражениями солнца, упавшими на траву.
Травы и цветы издавали приятный, нерезкий аромат, овцы пахли молоком. Пыль, поднимавшаяся в воздух, была прогрета солнцем. Идя к дому, я становилась транспортным средством для бабочек: коричневая крылатая гостья уселась на мой истерзанный рукав. Чешуйки в пыльце, изгиб хоботка, длинное выгнутое брюшко – и она уже поднялась к солнцу.
Все это было так далеко от того, что мне пришлось видеть доселе, что не верилось, что эта мирная картина возможна здесь, в относительно близком соседстве с кипящей соленой водой. Штерн вызвался помочь мне, и я надеялась, что добраться до Ямайки не составит труда, хотя еще и не знала, как это сделать. Тем более что здесь меня должны были обогреть и накормить.
– А, вот вы где!
Доктор Штерн, спешивший впереди меня, остановился и указал вверх, где по склону к нам спускался мужчина. Овцы не расступились перед ним, почитая за своего.
– Это… это же святой Франциск Ассизский! – пролепетала я.
Натуралист удивился и брякнул:
– Не-е-ет, что вы, он тоже англичанин.
Приветственно махнув рукой мнимому Франциску, он крикнул:
– Hola! Señor Fogden!
Сеньор Фогден, жилистый мужчина в сером, приостановился и запустил руку в шерсть ближайшей овцы, чтобы защитить ее от моих посягательств.
– Quien es? – Испанский вопрос уточнял, с кем сеньор Фогден имеет дело.
– Это Штерн, Лоренц Штерн!
Доктор натуральной философии не стал дожидаться приглашения и потащил меня к склону, где стоял овечий пастырь.
Животное, цепко схваченное жесткой рукой сеньора, делало попытки вырваться, так что он мог смотреть на нас только вполглаза.