На щеках Грея появился румянец.
– Я… э-э… в общем да… да.
Между нами стоял Джейми Фрэзер, но он же был и связующим звеном между нами. От его воли зависели наши судьбы, он принимал решения, а мы повиновались, следуя за ним либо оставаясь там, где он приказывал нам остаться. Грей порывался сказать что-то, но не мог, тогда он закрыл глаза и снова открыл их, решившись:
– Миссис Фрэзер… вы знаете…
Лорд сидел сцепив руки и глядел вниз, на пол. На одном из пальцев блестело кольцо с сапфиром.
– Вы знаете, вы можете себе представить, – тихо начал он, – что ваша любовь никогда не принесет любимому счастья? Ни счастья, ни просто радости, ни даже покоя? И не оттого что кто-то из вас неправильно поступает или что-нибудь в этом роде, а оттого, что вы им не подходите?
Я представляла. Представляла симпатичного брюнета, лежащего на каталке, видела, как пульсирует красный свет мигалки, смотрела на белые больничные простыни, чувствовала бостонский зимний холод. А здесь был тропический вечер и лорд Джон Грей.
«Оттого, что вы им не подходите».
– Я знаю… – я тоже сцепила руки на коленях.
Я настаивала, чтобы Фрэнк меня бросил, но он не хотел, не мог. А я, любя Джейми, не могла любить его.
«Фрэнк. Прости меня, Фрэнк, если можешь».
– Клэр, вы верите в судьбу? Думаю, вы, как никто другой, должны знать об этом все.
– Верю ли я? Верю, но мне известно об этом не больше вашего. Иначе я бы давно была с Джейми, – тихо прибавила я.
Грей взял портрет мальчика со стола.
– Я также ничего не знаю об этом. Я дал ему то, что мог, то, что он хотел от меня взять не обидевшись. И он тоже дал мне… даже больше, чем мог.
Помимо воли я коснулась живота. Джейми всем делал драгоценные подарки. И это обходилось ему очень дорого.
Дверь открылась резко – ковер заглушил шаги, – и ополченец спросил:
– С леди все в порядке? Капитан Джейкобс и месье Александр закончили беседовать, экипаж ждет леди.
Я быстро встала.
– Все хорошо, спасибо. Я готова ехать.
Я не нашлась что сказать губернатору.
– Благодарю за…
Он легко вышел из-за стола и провел меня к выходу.
– Мадам, примите мои извинения. Вы пережили ужасные события, но, надеюсь, быстро забудете о них. Всего доброго.
Навощенный паркет – не за что уцепиться. Оно и правильно: нечего посторонним думать, что мы вели задушевные беседы.
У самой двери я не выдержала и захотела сказать ему нечто большее, чем несколько учтивых ничего не значащих фраз.
– Мистер Грей, хорошо, что вы не знали, кто я такая, когда видели меня на «Дельфине». Тогда… вы понравились мне.
Ровно миг он глядел как официальное лицо, но затем маска спала: