Здесь были и другие предметы, поразившие меня не меньше: реликвии движения якобитов. Белая роза Стюартов присутствовала на серебряной табакерке, стеклянном графине, узорчатом веере, сервировочном подносе и на тканом ковре на полу. Я объяснила это себе тем, что множество якобитов нашли себе укрытие в Вест-Индии. Это радовало, ведь от человека, держащего в доме множество вещей, украшенных белой розой, мы могли ожидать помощи и совета, где искать Эуона.
Но только если мальчик был здесь, иначе…
Послышались шаги – кто-то шел в гостиную, очевидно, хозяйка.
Увидев фигуру в дверях у камина, Джейми охнул и замер. Я рассматривала серебряную чашечку, но выронила ее, когда увидела вошедшую.
– Эх, Клэр, ты все та же тощая девчонка. Но фигурка хороша, ничего не скажешь.
Хозяйка по-птичьи наклонила голову и наблюдала, как я хлопаю глазами.
Я сидела, но вскочила на ноги, когда она вошла, и теперь не знала, как вести себя – так и стояла, будто пораженная столбняком. Правда, в голове вертелась мысль ответить на ее комплимент язвительным замечанием о ее формах.
Зеленоглазая Джейлис Дункан имела нежную, сливочную кожу и чувственные формы: ее пышные груди и округлые бедра были похожи на те, которые утрированно изображали статуэтки. Сейчас же она растолстела и походила на бочонок, основательно набитый колыхающимся тестом. Под тонким муслином была видна ее рыхлая плоть, щеки тоже отвисли, но все эти изменения только подчеркивали потрясающую зелень ее злых глаз, обещавших пришедшим несколько веселых часов.
Джейлис с трудом села в кресло, небрежно кивнула в сторону пораженного Джейми и хлопком позвала прислугу.
– Чаю, давайте пить чай. И гадать на спитой заварке – я это здорово умею. Здесь меня считают отменной гадалкой и даже предсказательницей. Я польщена. Да, не каждая барышня из будущего удостаивается такой чести.
По-прежнему нежная ее кожа покрылась румянцем удовольствия. Джейл была великой актрисой, и ей прекрасно удавалось скрывать испуг и изумление, которые, как я понимаю, тоже переполняли ее при встрече со мной.
– Чаю нам, да только не простого, а из голубой жестянки. И ореховых пирожных, самых лучших. Ты не против? – Она закончила отдавать распоряжения прислуге и взглянула на меня, оценивая, как делает чайка, видящая рыбу и прикидывая, стоит ли ее есть. – Особый случай, особенная еда. Знаешь, я не раз себе представляла, как встречу тебя. Думала, увидимся ли еще после Крэйнсмуира?
Мое сердце, гулко стучавшее, утихло, и я захотела немедленно расспросить Джейлис обо всем. Не зная, с чего начать, я ляпнула первое пришедшее в голову: