На секунду мне показалось, что в ее чашке был не чай, – настолько затуманился ее взгляд, но затем я устыдилась: было ясно видно, что она обрызгала себя чаем. «Не стоит подозревать невиновного человека, Бошан. То, что Джейлис своеобразная, еще не дает повода обвинять ее в злоупотреблении спиртным», – оборвала себя я.
– Витражи из шестигранников, ты помнишь их? Пурпурные, белые, зеленые – красота! Я столько всего передумала, пока смотрела на них.
Она невольно улыбнулась, но улыбку тут же согнала задумчивость.
– Зеленый витраж отразил свет, когда мне принесли ребенка. «Ну чисто утопленник», – подумала я тогда. Но нет, он был теплым и живым на удивление. Яйца его отца тоже были теплыми, ну а что у него было живым, сама понимаешь.
Джейлис засмеялась недобрым смехом.
– Умора, они такие дураки! Хватай любого за его самое живое место, и готово – он твой, тащи его куда хочешь. Самое забавное то, что они таскаются за нами и когда мы машем юбками перед их носом, и когда уже ходим на сносях: как же, она родила мне сына! Лично меня все устраивает: если у тебя есть дырка между ног, ты можешь вертеть мужчинами, а значит, и миром, как хочешь.
Дальше Джейлис проделала нечто такое, от чего я усомнилась, только ли чай был в ее чашке: она откинулась назад в заскрипевшем под ее весом кресле, развела бедра, насколько позволяло платье, и подняла чашку прямо над лобком, произнеся иронический тост:
– За это самое место, от которого столько всего зависит! Влагалище – это все, что интересует мужчин, все, к чему направлены их помыслы, значит, то самое место, с помощью которого можно управлять мужчинами.
Джейлис отхлебнула из чашки и села поудобнее, перестав склоняться над животом.
– Вот негры, например, все понимают – вырезывают фигурки, изображающие женщин с огромными грудями, животом и всем остальным. Но мужчины в нашем времени, том, откуда мы пришли, тоже поступают сходным образом.
Она зло улыбнулась.
– Чай, видала журнальчики для мужчин.
Джейлис бросила полный ненависти взгляд на Джейми, словно он был виноват в том, что целая индустрия занята выпуском журналов для мужчин, и добавила:
– В Париже тоже много всего, и картинки, и книжки. Я склонна считать, что это то же, что и эти фигурки.
Отпивая еще, она махнула рукой.
– Только африканцы поклоняются им, а наши…
– Африканцы – чувственные люди, – бросил Джейми.
Он говорил ровным тоном и сидел развалясь, но я-то видела, как его пальцы сжимают чашку.
– Парижских сладострастников вы узнали уже как миссис Эбернети?
Джейлис Дункан остро посмотрела на Джейми и злорадно проговорила, обращаясь теперь к нему: