Я положила голову Джейми на плечо и вздохнула. Он легонько прижал меня к себе.
– Вот для этого ты и был рожден, Джейми?
– Наверное, англичаночка.
Он окинул взглядом поля и постройки, фермы и дороги, потом опустил глаза на меня, и его крупный рот изогнулся в улыбке.
– А ты, моя англичаночка? Ты для чего родилась? Быть хозяйкой имения или ночевать в поле, как цыганка? Быть врачом, женой преподавателя или леди-подругой человека вне закона?
– Я была рождена для тебя, – просто ответила я и раскрыла ему объятия.
– Знаешь, – сказал он, – ты мне этого никогда не говорила.
– И ты тоже.
– Я говорил. На другой день после приезда сюда. Сказал, что хотел тебя больше всего на свете.
– А я ответила, что любить и желать не всегда одно и то же.
Он засмеялся.
– Возможно, ты и права, англичаночка. – Он отвел с моего лица волосы и поцеловал в лоб. – Я желал тебя с первой минуты, как увидел, но полюбил, когда ты плакала у меня в объятиях и позволила мне утешить тебя тогда, в Леохе, в первый день.
Солнце опустилось за темную линию сосен, показались первые звезды. Наступила уже середина ноября, и вечерний воздух был холодный, хоть и стояли погожие дни. Стоя по ту сторону забора, Джейми наклонился и коснулся своим лбом моего.
– Ты первая.
– Нет, ты.
– Почему?
– Я боюсь.
– Чего, моя англичаночка?
Тьма опустилась на поля и укрывала землю перед наступлением ночи. Свет новорожденного месяца очертил ясной линией лоб и нос Джейми, упал на лицо.
– Боюсь, что, начав, я никогда не остановлюсь.
Он посмотрел на горизонт, над которым низко висел узенький серп.
– Близится зима, и ночи стали длинными, mо duinne.
Он перегнулся через забор, принял меня в свои объятия, и я почувствовала жар его тела и биение его сердца.
– Я люблю тебя.
Спустя несколько дней я выкапывала на холме за домом клубни хохлатки. Заслышав шорох шагов по траве, я обернулась, полагая, что это Дженни либо миссис Крук пришла звать меня на ужин. Но пришел Джейми; волосы у него торчали сосульками после недавнего омовения перед трапезой. На нем была та же длинная, завязанная узлом между ног рубашка, в которой он работал в поле. Он подошел ко мне сзади, обнял и положил подбородок мне на плечо. Мы стояли и смотрели, как солнце, облаченное в золото и пурпур, опускается за сосновую рощу. Ландшафт постепенно тускнел, но мы оставались на месте – нам было очень хорошо. Начало темнеть, я услышала, как Дженни зовет нас.
– Пора возвращаться, – неохотно проговорила я.
– Ммм. – Джейми не пошевелился, только крепче обнял меня и продолжал смотреть на сгущающиеся тени, словно хотел запечатлеть в своей памяти каждый камень и каждую травинку.