плохо учиться.
Когда в семье появляется идентифицированный пациент, вся семья, как правило, видит проблему только в нем и обращается за помощью в связи с ним, формулируя свой запрос в таком духе: «Что нам делать с этим ребенком?» или: «Сделайте с ним что-нибудь!». Парадокс заключается в том, что помочь таким детям невозможно, не изменив существующей системы взаимоотношений в семье, которая и привела к проблеме. Если, не понимая этого, пытаться воздействовать только на ребенка, то ничего не выйдет.
В середине 60-х годов прошлого столетия проводились исследования в семьях, в которых были больные шизофренией, с целью выяснить, как семейные отношения взаимосвязаны с болезнью одного из членов семьи. Было обнаружено, что изменение состояния больного в ходе лечения приводило к изменению состояния всей семьи. Как вы думаете, в какую сторону? Улучшение больного приводило к ухудшению взаимоотношений в семье! Получаются какие-то жуткие вещи: выходит, что семья неосознанно была заинтересована в тяжелой болезни одного из своих членов. Понятно при этом также, что лечение больного не могло бы дать устойчивых результатов без изменения всей системы взаимоотношений в семье.
Конечно же, шизофрения — это крайний пример, но он иллюстрирует общий принцип, общую закономерность, которая действует и в отношении не столь тяжелых проблем.
К сожалению, оба описанных выше случая с мальчиками-подростками оказались, как иногда говорят врачи, некурабельными, т. е. слишком запущенными. Родители пришли с запросом: сделайте что-нибудь с нашим ребенком. Они оказались неготовыми увидеть то, как они сами создают проблемы у своих детей. Что ждет их детей в будущем? Думать об этом, увы, слишком грустно.
От подобных вещей не застрахованы и семьи верующих людей, особенно тех, где вера лишь декларируется для себя и для окружающих, идя вразрез с реальными поступками. Я знал одну прихожанку, которая все свое свободное время посвящала очень благородному делу — служению в сестричестве, организованном при храме. Она посещала в больнице детей, лишенных родителей, и ухаживала за ними. При этом женщина постоянно жаловалась на проблемы с мужем и собственными детьми: их низкую успеваемость, плохое поведение в школе и т. д. Но ведь, помогая другим детям, она в реальности оставила свою семью. Точнее, что называется, ушла от решения проблем в собственной семье, с головой посвятив себя сестричеству.
Верующие люди вряд ли пойдут к психологу, а скорее обратятся за помощью к батюшке. Но суть их проблемы остается та же: «Что мне делать с моим ребенком?». И здесь мало обычных советов относительно необходимости молиться за своих детей, потому что молитва за кого-то предполагает искреннюю и горячую любовь к этому человеку. В данном же случае речь идет как раз о недостатке таковой любви, ее дефиците.