– Знаешь, Пепел, был у нас во взводе парень с Украины. Приехал он давно и русский знал нормально, но предпочитал разговаривать на мове. Доставал всех этим, половина пацанов его просто не понимала, вторая – недолюбливала.
Пёс, лежавший у ног, услышав своё имя, поднял голову и повел ухом, но команды не последовало, и он снова положил голову на передние лапы.
– Я его не любил. Чудной он, болтал постоянно. При этом ему было насрать, что собеседник чаще всего его просто не понимает. Ничем его не заткнуть было. И знаешь… хоть и не любил я его, а всё равно хотел бы, чтобы он оказался здесь.
Пёс никак не прокомментировал спич хозяина, за три дня он привык к тому, что иногда человек обращается к нему, но ничего не требует. Наевшись, он заслуженно отдыхал.
– Ладно, спать надо.
Вилен потрепал собаку за ухо и, услышав в ответ довольное урчание, полез в палатку. Впервые за последние дни он имел возможность выспаться в относительном уюте в палатке, вытянувшись в спальнике, не боясь, что укрытие затопит или в его убежище ворвутся голодные московские мутанты. Кузов фургона не в счет, спать неподалеку от Москвы можно было только вполглаза. Хотя – сегодня придётся спать так же, коптившееся неподалёку мясо Вилен ни с кем делить не собирался.
Ночь прошла спокойно, несколько раз он просыпался и добрасывал в коптильню новую порцию сыроватых веток. Один раз поднял тревогу Пепел. Вилен вскочил, схватил автомат, готовый отразить нападение, но, видимо, грозный рык его спутника спугнул злодея. Пёс успокоился и снова улёгся у входа в палатку, охраняя сон хозяина. Вилен погладил его, поблагодарив за бдительность, и снова забрался в спальник.
На этот раз Вилен решил выйти попозже – надо было докоптить мясо. В полдень, отрезав кусок на пробу, парень удовлетворенно кивнул и, улыбнувшись, принялся паковать его в обёрточную бумагу. Теперь дней семь мясу ничто не грозит. Конечно, он съест его намного раньше, но всё-таки хороший запас – почти пятнадцать килограммов. Тащить, правда, тяжело, но что поделать.
– В любом случае лучше сухпая. Да, Пепел?
Пёс, сидевший подле печки и с интересом наблюдавший за хозяином своими не по-собачьи умными глазами, одобрительно гавкнул. Вилен бросил ему небольшой кусок мяса, который моментально исчез в пасти. Пепел облизнулся и ещё раз одобрительно гавкнул.
Снова шагали весь день. От дороги, которая и раньше была хреновой, осталось одно воспоминание: редкие островки асфальта в высокой траве, остовы автомобилей. Чем дальше Вилен удалялся от Москвы, тем меньше их было. В Покрове обнаружились следы людей, правда, этим следам стукнуло столько же, сколько и катастрофе, но они говорили о том, что в городе кто-то выжил, – укреплённый дом на самой окраине, вокруг которого был целый лабиринт из машин. Вилен профессиональным взглядом оценил позицию, верхние этажи превратились в огневые точки, держащие под контролем открытые участки и лабиринт. Два подъезда замурованы, центральный – отведён для входа. Правда, защитникам это не помогло, огромные дыры и выбитая дверь свидетельствовали об ожесточённом штурме. В сотне метров чуть правее дома, в небольшой лесополосе, стоял танк с оторванной башней. Видимо, он и проложил путь атакующим, подавив огневые точки защитников основным калибром. Тактика старая как мир, вот только нашёлся отчаянный боец, решившийся высунуться и обезглавить танк.