— Значит, Трикси Бланш.
Моё имя не напевное. Оно шипящее и колючее, как сердитая кошка. Но этот чешуйчатый Оро — Ич умудрился произнести его так тягуче, плавно и мягко, что оно прозвучало строкой языческого гимна. В голове приятно зазвенело.
Плохо.
Уже не говоря о том, что Тейт ни разу не упоминал мою фамилию.
— Да, мастер, — ответила я, стараясь копировать произношение рыжего.
Чешуйчатую помесь осьминога с пауком это изрядно позабавило. Знать бы ещё, почему.
— Приложи руку к груди, у сердца — так будет вежливей. Голову можешь склонить к плечу, если хочешь проявить высокую степень уважения. Когда‑то давно такой жест означал, что ты готов подставить свою шею под удар господина, но, к счастью, немногие помнят эти времена. Подойди ближе, Трикси Бланш. Мы будем говорить.
Говорить? Очень хорошо. Поговорить я совсем не против.
Похоже, само понятие о приватности и о праве личности на неприкосновенность здесь отсутствовало, потому что стоило сделать пару шагов, как мастер выкатил одно из щупалец и, обхватив меня под грудью, поднял на добрых два метра. Чешуйки оказались шелковистыми и горячими, да и пахло от него не по — змеиному кисло, а чем‑то пряным и дурманящим, вроде благовоний. Но все равно стало не по себе. Он бесцеремонно повертел меня, разглядывая с разных сторон, затем пересёк террасу, выбирая более светлое место.
Я продолжала болтаться в чешуйчатой петле, и это начинало нервировать.
Он словно подслушал последнюю мысль и усмехнулся.
— Мы похожи, Трикси Бланш, — сказал мастер, усаживая меня на одно из своих щупалец так, что мы оказались почти на одном уровне. Получалась беседа лицом к лицу, глаза в глаза; весьма опасно, учитывая, какое гипнотическое действие оказывал его взгляд. — Ты сильный маг. Но прискорбно неумелый.
Так. А вот подобного рода недоразумения следует устранять как можно скорее.
— Не маг, а псионик, — поправила я тихо. Надеюсь, он это не сочтёт за дерзость.
Мастер заинтересованно улыбнулся. С такого близкого расстояния было видно, что зубы у него острые и длинные, чем‑то напоминающие острые иглы. Наверняка и ядовитые… Жуть какая.
— Покажи, что ты имеешь в виду.
Занять правильную позу для концентрации, расположившись на гладком щупальце, — все равно что медитировать на автомобильной покрышке, балансирующей на ребре. Щиколотки я кое‑как скрестила, но равновесие позорно потеряла. Если б не упругая петля, сомкнувшаяся на талии, точно полетела бы на пол.
Который это по счету переход на сверхчувства за последнее время? Без отдыха и нормального питания?
«Соберись, Трикси», — приказала я себе сурово. На околице сознания мелькал то образ дяди Эрнана, почему‑то в камуфляже и с тугой повязкой на светлых волосах, то личико дорогой кузины с презрительной гримаской. Интересно, как бы они себя вели на моем месте?