— Тейт, — позвала я тихо. — Слушай, а как долго обычно учатся в Лагоне?
— Ну… — Он задумался. — По — разному. От двадцати лет и дольше. Кто‑то числится учеником, но на несколько лет уходит в свободный поиск. Кто‑то занимается у разных мастеров. У вас не так?
Двадцать лет! У меня внутри все похолодело.
— Нет, не так.
— Ничего, освоишься, — хмыкнул он и хлопнул меня по плечу. — Ну, я пошел… Айе, чуть не забыл! Мастер Ригуми — и–и!
Крик эхом отразился от стен. Я невольно сжалась, хотя никто из студентов на шум внимания не обратил. А через секунду с потолка сорвалась сверкающая капля, упала рядом с нами — и приняла форму высокого молодого человека в темно — синем трико с серебристой накидкой.
— Звал, Тейт — кан? — дружелюбно спросил… очевидно, мастер Ригуми Шаа.
Ничего особенно странного или жуткого в его облике не было. Лицо — правильный овал, широкие скулы, прямой нос, голубые глаза. Волосы — приятного медового оттенка, совсем короткие, брови — потемнее на тон, подведены, выщипаны кружочками, точнее, каждая представляет собой цепочку из нескольких кружков. Губы подведены тоже — ярко — алым. Ничего такого, Лоран одно время встречалось с музыкантом — неформалом, он вообще красился как девчонка. Но почему‑то при взгляде на мастера меня пробрала дрожь.
— Ага, — откликнулся рыжий и пихнул меня в бок: — Это Трикси, моя добыча. Мастер Оро — Ич сказал, что она будет учиться в ложе овеществленного ничто. Я ее к вам привел, ничего?
Ригуми Шаа выгнул брови, что с их формой смотрелось диковато:
— Нет, напротив, — посмотрел он на меня и шагнул ближе, явно чтобы попасть в область действия эмпатического купола. Значит, способности внимающих и поющих у него тоже есть. — Мне льстит твое доверие. О распоряжении мастера Лагона я слышал. Иди, я позабочусь о твоей девочке.
«Твоя девочка»!
Меня вдруг в жар бросило, и отнюдь не от возмущения.
А рыжий, зараза, улучил момент — обнял, поцеловал в шею, потом махнул рукой — и сбежал. Я осталась в полнейшей растерянности и запоздало поняла, что о вещах, по — настоящему важных, не успела спросить.
Двадцать лет обучения! И наверняка это не последний подводный камень. А как здесь принято общаться с мастерами? Некоторые мои одноклассники уезжали учиться за границу и рассказывали, что везде — свои традиции. В восточных институтах все строится на почтении студента к наставнику: никакой инициативы, строгое следование заданному курсу. В западных наоборот — без инициативы и настойчивости рискуешь вообще не написать работу, потому что никто из старших сотрудников возиться с тобой и направлять усилия в нужное русло не будет. Разве что ответит на конкретные вопросы и поможет разработать уже выбранную тему. Ли Фо, кажется, чуть не вылетела у нас из‑за этого, потому что до последнего протянула, не решаясь подойти к своему куратору во внеурочное время за заданием.