Доктор Оринов не дрогнул.
— Как ваш друг держался последние дни? Он испытывал беспокойство? — спросил я.
— Да, он держался отстраненно… Избегал встреч со старыми приятелями, говорил, что должен закончить важные дела… Обещался рассказать потом… Я беспокоился за него и, как оказалось, не напрасно, — ответил собеседник, поразмыслив.
— Испытывал ли Крючков какой-то повышенный интерес к чему-нибудь?
— Он увлекся сверхъестественным, хотел научиться говорить с призраками, мечтал искать клады. Мой друг не обезумел, просто увлекся… Не стоит придавать значения.
Оринов усмехнулся, демонстрируя свои материалистические взгляды, столь модные среди учёной молодёжи.
— Увлечение вашего друга может стать первым ключом к разгадке, — возразил я, — не стану отбрасывать мистическую версию. Убийца вполне мог создать видимость самоубийства Крючкова из-за проигрыша казенных денег. И в случае подозрения мы бы пошли по ложному следу, подозревая сослуживцев, которые выкрали деньги…
— Но деньги пропали! — воскликнул Ростоцкий.
— Кража для отвлечения внимания, мне встречался подобный ход. Оказывалось, что убийца очень богатый человек, который в деньгах не нуждался…
— Сторож утверждает, что видел, как Крючков приходил в контору в воскресенье, — продолжал Оринов. — Потом в понедельник на службу не явился, и был найден мертвым. Кража обнаружилась в понедельник. Все уверены, что Крючков брал деньги на игру, надеясь выиграть и вернуть. Однако проигрался и решил избежать позора…
— Вашего друга видели в каком-то игорном клубе? — уточнил я.
— Нет… свидетеля пока не нашли… Разумеется, не найдут, Крючков никогда не бывал в игорном клубе! — Оринов говорил уверенно.
— Понятно… Сначала надобно наведаться в банк.
Вернее сказать, в лавку успешного ростовщика Зудева, который гордо именовал себя "банкиром" и "начальником банка", а своего покойного помощника — "банковским служащим". Всего у банкира служило четверо помощников, Крючков был старшим из них, которому начальник, оценив усердие, доверил копию ключа от хранилища.
* * *
Сторож-привратник испуганно смотрел на меня, ожидая допроса. Он стоял посреди кабинета, вытянувшись по струнке. Начальник так называемого банка, сидевший в кресле за письменным столом, беспокоился не меньше. Лицо этого холеного худощавого старика раскраснелось, и я опасался, что его хватит удар.
— Говорят, ты видел, как Крючков приходил в воскресенье? — спросил я.
— Да, барин, приходил, — закивал сторож, успокоившись, что речь идет не о нем.
— Ты видел его лицо?
— Нет, он был укутан в шарф, лица я не видел…