Маруся пришла в смятение, но очень быстро из него вышла.
— Мне бюджет не позволяет, — заявила она.
— Не страшно, такие расходы я охотно возьму на себя, по дружбе и для эксперимента.
Маруся просверлила меня взглядом и поняла, что я не шучу.
— Ну, что скажешь? — спросила она, оборачиваясь к «своему». — Или я не права? Она завидует нам.
— Права, права, — тут же замурлыкал он, кусая Марусю за щеку и умильно вскрикивая:
— А щеки! Мои румяные щеки!
Фу, как это противно. И я должна все это терпеть. Но в одном я с ним согласна: щеки Маруси и раньше занимали значительную часть ее лица, а в последнее время просто выступили за его пределы.
— Ваня! Перестань, — млея от счастья, отбивалась Маруся, а он то кусал, то щипал ее оплывшие щеки с каким-то садистским остервенением, словно она была не тем, что есть, а извращенной малолетней нимфеткой.
Я смотрела на эту сцену с нескрываемым отвращением, мысленно поклявшись не соглашаться на прислугу младше пятидесяти.
— В общем, так, старушка, — вспомнила обо мне Маруся, когда Иван Федорович утомился дергать ее за щеки. — Ты как хочешь, но Жанне я уже сообщила. Работе она очень обрадовалась, поэтому выкручивайся сама. «Мой» занят сегодня, поэтому мы спешим. Пока, чмокни Саньку, мы испаряемся.
Что они и сделали.
Минут пять я стояла в прихожей, потрясенная столь наглым вторжением в свою жизнь.
Кто кому завидует? Разве я пытаюсь протиснуть молодую девицу в Марусин дом? Щеки!
Щеки!
Я фыркнула и хотела вернуться в кровать, откуда раньше времени меня и извлекла Маруся, но три дверных звонка сообщили о приходе Евгения. Я распахнула дверь и тут же была подвержена нападению на свои худые щеки.
— А щеки! Щеки! — радостно вопил Евгений, щипая и кусая меня на все лады.
— С ума. сошел?! — отбивалась без особой охоты я. — Могу представить, где ты этому научился.
— Да, эту сцену я только что видел в твоем подъезде, — признался Евгений.
— Ну так не думай, что такой варварский способ выражения любви нравится всем, — ответила я и добавила:
— Может, он и в самом деле любит Марусю, раз лучших достоинств в ней не нашел? А ведь и правда, из всего, что у нее было, более-менее сохранились только щеки.
Евгений усмехнулся и пожал плечами.
— Конечно, любит. Я не поклонник крупных — женщин, но Маруся уж очень хороша.
Я, словно после удара под дых, поинтересовалась одними губами:
— Чем же она хороша?
— Сиськами, задницей и вообще фигурой. Всего много, все есть. Что еще мужику надо?
Я растерянно осмотрела свою фигуру в висящем на стене зеркале. Отметив ее незначительность, я пролепетала: