— Обычная мужская дружба.
— Это надо прекратить.
Такая категоричность возмутила меня. Как это прекратить? Будто мой Евгений бычок на веревочке: куда его поведешь, туда и пойдет. Да и я не нуждаюсь в беспочвенных советах, а если есть почва — разберусь сама. Только дайте мне почву.
— Почему это прекратить? — сердито спросила я.
И вот тут-то Тамара меня огорошила. Едва с ног не сбила своим сообщением.
— Да потому, — сказала она, — что Сергей ваш самый настоящий насильник!
Я даже онемела. Стою и не чувствую ни рук ни ног. Лишь мурашки по всему телу бегают. Хорошо, что язык мой не онемел.
— Как это насильник? Откуда ты знаешь? — прошелестел мой язык.
— Откуда знаю? — удивилась Тамара. — Вот так вопрос. Ты же сама мне дала поручение. Я выяснила, что Сережа ваш работал в ментовке, до того как сел за изнасилование. После этого он работал…
Но я уже не слушала ее. Мысль моя вырвалась из оков неведения и понеслась на просторы фантазии. Я уже видела, как одурманенный ядом из ларька Сергей пробирается дворами от метро в наши кусты.
Вот он идет по центральной улице, затем свернул в переулок, сделал десяток шагов, огляделся в темноте и резко нырнул в подворотню. Прошел через двор Жанны, потом через детскую площадку и по усаженной густым кустарником аллее в мой двор. Еще раз оглянулся и нырнул в заросли. Он не собирался совершать никакого насилия, просто шел на вечеринку, но…
Косматое чудовище внутри него вдруг заскреблось и потребовало выхода.
Сергей присел за цветущим кустом и стал ждать. Время остановилось.
Прошла минута, а может быть, час, он не знал, не чувствовал. Он ждал.
И в этот момент в конце темной аллеи послышался перестук каблучков.
Жанна возвращалась домой. Сергей не видел ее, но подумал:
«Вот оно».
Горячая волна пробежала по всему его телу. Он знал, чувствовал: в этот раз все будет так, как надо, как ему хочется.
В тот момент, когда светлое пятно блузки поравнялось с кустами, он протянул руку и сильно рванул на себя легкое девичье тело. Крик ее задохнулся под его потной ладонью.
Она билась под ним, как большая рыбина, скребя ногтями по ткани одежды всего в нескольких сантиметрах от лица. Его рука с размаху обрушилась на щеку девушки, и та обмякла, ударившись о камень, лежащий в траве.
Он вынул из кармана рулон липкой ленты и начал лихорадочно отдирать от него кусок. Жанна тихо застонала. Ему удалось наконец справиться с пластырем и быстро залепить ей рот. В это время она и поцарапала ему лицо. Тогда он заломил ее руки и начал рвать тонкую ткань блузки. Даже в темноте он различал матово светящееся женское тело, сводившее его с ума.