Рэйт посмотрел брату в глаза. Вот сейчас близнецы как будто и не похожи. Он всосал сквозь зубы воздух и потихоньку выдохнул, и с выдохом ушла и потасовка.
– Сделаю. – Он свесил голову, уставился на пузырек на ладони. Мало он уже поубил, чего уж там? – Я все пытался сочинить пристойную отмазку, но… умный-то из нас – ты.
Кулак крепко сжался.
– А я – убийца.
Рин в основном молчала, пытливо разглядывала свой труд, с обрезками проволоки во рту. То ли от того, что рядом девушка ее лет, то ли от возбуждения перед предстоящим сходом, но Скара болтала за обоих. О своей юности в твердыне Мыса Бейла и обрывках воспоминаний о родителях. О резных колоннах Леса в Ялетофте, и о том, как сгорели чертоги, и о своих надеждах заново их отстроить. О тровенах и их крае и о том, как она с божьей помощью избавит народ от угнетения Верховного короля, свершит месть над Йиллингом Ярким и сохранит наследие погибшего деда. Сестра Ауд, ныне мать Ауд, утвердительно кивала, с суровой миной – соответственно новому положению.
Рэйт не поддакивал. Он бы полюбил это прерасное будущее и охотно сделался бы его частью, однако он разбирался в жизни. Его растили не в крепости и не в королевских покоях, и рабы не припадали к нему на каждый чох. Он когтями выцарапывал себе путь, без никого, кроме брата за плечами.
Он провел рукой по рубахе, чувствуя под тканью небольшую склянку. Он знал, кем он был. Знал, за какую работу брался.
А потом ему улыбнулась Скара. И было так, словно Матерь Солнце избрала его и из всех людей сияла только над ним.
– Как вы в такой тяжести сражаетесь? – молвила она, встряхнувшись и зазвенев кольчужными кольцами. – Ничего себе груз!
Решимость Рэйта растаяла, как масло на очажном камне.
– К ней привыкаешь, о моя королева, – каркнул он.
Она посмурнела:
– Тебе нездоровится?
– М-мне? – заикнулся он. – Неужели?
– Когда ты научился обходительным манерам? Боги, жарища-то какая! – Она вцепилась в ворот кольчуги и пуховый поддоспешник. Столь оживленной она еще не была: румяная, глаза горят, на лице легкий блеск. Он щелкнула пальцами рабыне:
– Принеси, будь добра, мне вина.
– Я принесу, – отозвался Рэйт, быстро шагнув к кувшину.
– С чего бы не воспользоваться услугой лучших в своем деле. – Скара ухмыльнулась Рин, кивком указывая на него. – Он был королевский чашник.
– Ага, был, – про себя буркнул Рэйт. И будет снова. Если сумеет завершить одно дело.
Биение сердца застилало слова Скары, он не разбирал, о чем она говорит. Медленно, тщательно, удостовериваясь, что его не выдадут трясущиеся руки, он нацедил вина. В кубке оно смотрелось, как кровь.