– Придумал, как жирного борова заколоть? – поинтересовался Наум, садясь на стул верхом и складывая руки на спинке.
– Надо с морячками потолковать, чтобы группу высадили с подводной лодки.
– Ух ты! А если заметят?
– Группу?
– Подлодку.
– А зачем ей всплывать? Диверсанты выйдут через торпедные аппараты.
– Здорово… – голос Эйтингона изменился. – Павлуша, как друга прошу… Пошли меня на это дело! Застоялся я тут, засиделся.
– В поле потянуло? – ворчливо сказал Судоплатов.
– В море, – криво усмехнулся Наум.
– Подумаем, – буркнул Павел.
… – В лодку, погружаемся! – скомандовал командир.
Эйтингон вдохнул полной грудью, глянул мельком на смутные тени затемненного Кронштадта, на едва заметную рябь по воде Купеческой гавани и полез в люк. В утробе «Щуки» было тепло – от работы машин и скученности. Влажный воздух припахивал электролитом. На центральном посту было тесно, как в танке. Двое краснофлотцев бдели за штурвалами вертикальных и горизонтальных рулей, у клапанов сидел боцман.
– Задраить отсеки, погружение! На эхолоте смотреть. Осмотреться в отсеках!
Зашипел воздух в балластных цистернах.
– Стоп машинам! Экипажу принять пищу, старпому – на перископ. Акустикам – слушать!
– Есть!
– Горизонт чист, товарищ командир!
Чтобы не мешать мариманам – и без того не протолкнуться – Наум нырнул в люк, боком прошел по коридору и влез – не вошел, а именно влез! – в крошечную каютку, которую он делил со старлеем Пупковым из РОН – роты особого назначения при штабе Балтфлота.
Роте всего месяц, хотя диверсантов через торпедные аппараты в РККФ выбрасывали еще в 38-м, на Тихоокеанском. Коек в каюте не было, зато имелось два рундука и шкафчик. Стенка плавно переходила в потолок – моряки говорят: подволок. В переборке – малюсенький, словно игрушечный умывальник. Вот и все удобства. Впрочем, грех жаловаться – остальные трое из его группы и вовсе лишены спальных мест. Будут спать где придется. Краснофлотец на вахту – диверсант быстренько на его место. Уж такова служба у подплава!
Явился Пупков и притащил с собой легкий водолазный костюм. В таких спасались подводники, если лодка тонула, а им, стало быть, в них на вражеский берег высаживаться. Хотя нет, не совсем так.
– Пупков, ты там что-то такое говорил про свою архизамечательную лодку…
– Не лодку, – строго сказал старлей, – а шлюпку. Нормальное плавсредство получилось! Три кило весит, а двоих поднимет запросто. Сами шили. Мы на острове Голодай стояли. Вдруг, смотрим, аэростат падает. Плавно так, медленно, дряблый весь. Чего ж добру-то пропадать? Уж коли у него ткань такая, что газ не пропускает, стало быть, воду тем более не пропустит…