И смутился. Видно так нагло врать ему все же непривычно.
— А как еще можно понимать эти ваши слова? — откинулся я на спинку кресла, так, чтобы видеть сразу всех троих хунтерос.
— Сир. Бискайя не отказывается дать вам безвозвратную ссуду на войну. Согласно традиции и фуэрос хунта соберет сумму, за которую не придется краснеть.
Я посмотрел на него и вопросительно поднял бровь. Какая такая безвозвратная ссуда? Почему не знаю?
— Именно так, сир. Мы уже обсуждали этот вопрос, — поддакнул депутат от Бильбао в стремлении реабилитировать себя в моих глазах.
И посмотрел на своих товарищей, ища у них поддержки, но те видимо это слышали в первый раз и не могли так быстро ‘’переобуться’’.
— Слишком расплывчатая характеристика, — хмыкнул я и с трудом заставил себя не рассмеяться, представив, что не покраснеет он даже с горсти медных мараведи.
— Скажите, сир, сколько бы вы хотели получить, а мы посовещаемся и доложим вам, сколько мы вам сможем денег выделить, — депутат от Бильбао все же продолжал считать меня маленьким и глупеньким.
— Мне ничего не нужно сверхординарного, мон сьерры, — заявил я в ответ.
В то же время мучительно соображая, сколько я смогу с них запросить, чтобы и в накладе не остаться и не выглядеть совсем уже оборзевшим щенком. Да и лохом выглядеть совсем не хотелось.
— Я поклялся не только соблюдать, но и охранять ваши фуэрос и это слово сдержу, так как под дубом сказано. Меня вполне устроит такая же сумма, которую вы собирали Фердинанду на войну с Сицилией, плюс один мараведи, — брякнул я наугад и внезапно понял, что ненароком попал в яблочко.
Морды у бискайских хунтерос вытянулись, а их выражение вполне соответствовало бы тому случаю, если бы я их угостил уксусом, а не великолепным анжуйским вином. Думаю, они меня и в случае с разменной медью хотели конкретно обсчитать, не говоря уже о тех деньгах, которые с них выбил в прошлый раз неистовый арагонский король. Это если не считать самой попытки совсем замотать мои коронационные деньги, пользуясь моим незнанием в этом вопросе. Они конечно не налог, даже не обязательны к выплате мне, но эти деньги тот жест доброй воли, который давно вошел в традицию, как показатель лояльности короне. Надо же… Я про Фердинанда брякнул, потому, что сам не знал, сколько они ему в прошлый раз в мешки серебра насыпали. Просто впросак попадать не хотелось, а оказалось точно в цель! Это они неплохо ко мне зашли. Каждый раз бы так заходили.
— Микал, плохой из тебя Ганимед*. Видишь кубки моих гостей пустые. Непорядок.
Пока Микал выполнял мой приказ, я нахваливал вино.