— Нет!
— Я говорил тебе с Ингой не общаться? Говорил или нет?
— Она мне помогла, она такая милая, добрая, она меня понимает.
"Ха! Милая, добрая, сука она, эта Инга, и денег дала тебе, что бы мне насолить".
— Значит так, Алена. Будем считать, что я говорю тебе это впервые — с Ингой не общаться. Все! Сейчас я отвезу тебя домой, а потом ты примешь свои таблетки и ляжешь спать, поняла?
Алена вдруг вцепилась в его руку:
— Останься со мной, я прошу тебя, побудь со мной хотя бы сегодня, Артур. Пожалуйста.
Он накрыл ее руку своей:
— Хорошо. Я сегодня приеду домой и останусь с тобой, ладно? Только не делай глупостей и жди меня?
Алена сжала его пальцы, потом поднесла его руку к щеке.
— Артур, мне так тебя не хватает, я прошу тебя, давай начнем все сначала, дай мне шанс, дай мне хотя бы малюсенький шанс. Ты ведь не бросишь меня, когда я рожу. Поклянись, что не бросишь.
— Не брошу.
"Ребенка точно не брошу, сам знаю как это без отца, а вот ты… Как же я устал за эти дни…"
Ченышев стиснул зубы. С одной стороны ему даже стало жаль ее, по-человечески жаль, а с другой — Алена его раздражала. Бесила только одним своим видом. Вечная жертва. Вечно несчастная. Когда она улыбалась в последний раз? Впрочем, это он виноват, что она постоянно плачет, он виноват в том, что у нее вечная депрессия. Но разве не она этого хотела? Не она женила его на себе? Она сломала жизнь им обоим. В первую очередь себе. Артур — вольная птица, для него свобода превыше всего, и когда Рахманенко пригрозил посадить его в тюрьму, Артур сломался. Только не колония, только не снова туда, за решетку. Ведь он уже там побывал.
* * *
— Бей его, бей, суку, по почкам, бей!
Наголо бритые подростки избивали ногами худенького парнишку, который прикрывал руками голову и сжался, пытаясь защититься от ударов.
— Ты, гнида подзаборная! Со старшими делиться надо! Тебя не учили! Так мы сейчас научим! Выкрути руки говнюку! Мамочка к нему приезжала! Ты сказал, чтобы сигареты привезла? Сказал, сучонок?
Парнишка тихо всхлипывал, но ничего не отвечал. Послышался свисток надзирателя. К ним уже бежали с дубинками. Разнимать.
— Атас, пацаны! Мы его потом опустим!
Старшие бросились врассыпную, а парнишку подхватили под руки два надзирателя и потащили в санчасть.
* * *
— Так, Чернышев, кто бил? Кто драку затеял?
Парнишка вытер рукавом кровь под носом.
— Упал я. Никто не бил.
Воспитатель пристально посмотрел на него, потом резко тронул синяк у него под глазом и парень вздрогнул.
— Ты мне не бреши, Чернышев. Это Иванов затеял, верно? Не бойся, никто не узнает.