— Так. А дальше? Ты ешь, Даня, не размахивай руками. Потом тогда расскажешь. Соловья баснями не кормят. Сил не будет. — Она сокрушалась, что сын ест, как воробушек. С первых минут жизни своего ребенка мать кормит его. И этот первый акт живет в ее сознании.
— Нет, мама. — Данька ел кашу и рассказывал. — Мы пришли на корабль, вошли в каюту капитана.
Даня решил не рассказывать о своем позоре. Просто он опустит некоторые излишние подробности, так даже великие рассказчики делают. Излишние подробности принижают блеск событий. Ни о том, как карабкался на борт корабля, ни о том, как упал на палубе, не стоит говорить. И о разговоре с капитаном. Особенно, про солонину. Кому нужны такие мелочи.
— Капитан взял меня на корабль юнгой. Корабль называется "Скиталец".
— Хорошее название для корабля. — Мария поставила чашку на стол, подперла подбородок рукой. Внимательно слушала.
— Только корабль этот принадлежит пиратам, — голос Даньки звучал так, словно он рассказывает страшную сказку на ночь. — И капитан Свен — пират.
— Господи, начитался всякой ерунды. Вот тебе и грезится.
— И корабль этот ходит под парусом. Там все корабли такие.
— Даня, ну где сейчас можно увидеть парусник? Господи, сидишь целыми днями у телевизора, смотришь всякую дрянь. Книги хорошие надо читать. Книга должна учить, заставлять задуматься. Не все, что переплетено и обернуто в корочку можно назвать книгой. Я говорю о том, что читаешь ты, — увещевала Мария Петровна сына. Взрослые разучились мечтать.
— Взял бы нормальную, серьезную книгу в руки, — продолжала она.
— Книги для сирых и убогих. И не умеющих читать. У меня настоящие книги, мама. Ну, что ты хочешь, что бы я читал?
— Антона Павловича Чехова. Федора Михайловича Достоевского.
— Что б я читал "Преступление и наказание"? Я тогда вообще не усну. Увижу во сне, как Раскольников с топориком бросается на старуху. На несчастную пожилую женщину. Кругом кровища. Фредди Крюгер отдыхает.
— Даня, люди читают Достоевского, и никому подобное даже в голову не приходит. Почитай что-нибудь из школьной программы. В конце концов.
— Сейчас каникулы, — возмущался Даня. — Мама, эту тягомотину успею прочитать.
— Даня, что ты говоришь! Как ты можешь называть высокую литературу подобными словами!
— Я не то хотел сказать, — он пытался выкрутиться. — Я читаю серьезные книги.
— Какие серьезные книги ты читаешь?
— Мориса Метерлинка "Слепые" и "Синюю птицу".
— Так, — мать кивнула головой. Поднялась, что бы убрать посуду со стола.
— Томаса Манна, Генриха Манна, Леона Фейхтвангера "Иудейская война" Шарля Бодлера "Цветы зла".