После броска руки быстро замывались из чайника. Начальник эшелона, капитан третьего ранга Лихой, и с ним несколько матросов бегали по вагонам, выискивали хулиганов, заставляли сидящих у окон показывать руки. Найдут следы каши — упекут в карцер. Был такой в хвостовом вагоне. Там уже сидело несколько выпивох, драчунов, непослушников и других нарушителей воинской дисциплины. Возможно, у начальника не было таких прав, чтобы за провинности сажать в карцер, потому как мы ещё не приняли воинскую присягу. Но милицию Лихой не вызывал. Заявлять о правонарушениях — самому себе навредить. Он справлялся сам.
Перед какой–то большой станцией Лихой провёл с нами беседу.
— Поезд «Москва — Пекин» стоит у вокзала. Покажите братьям–китаёзам воспитанность, рабоче–крестьянскую солидарность и дружественное отношение. За непочтительное поведение с иностранцами — строго накажу!
Лучше бы не предупреждал!
Не успел Лихой выйти из купе, как мы извлекли из–под нижней полки припрятанный там бачок с гороховой размазнёй. Зачерпнули полные пригоршни, приготовились к атаке желтолицых. Не знали мы тогда, что через каких–то семь лет эти «братья» многих наших парней на Даманском положат. Есть такой остров на реке Уссури. На него узкоплёночные братки валом пёрли, наши пограничники насмерть стояли, от злобных «братьев» оборонялись. Кабы знать об этом наперёд, мы бы их не только гороховой размазнёй встретили.
Колёса нашего эшелона уже на входных стрелках грохочут.
— Ну, ребята, приготовиться! — задорно кричит кто–то.
А вот и «Москва — Пекин». На перроне китайцы с китаянками. В белых брюках. Важные. Прогуливаются, не спеша. На окнах белоснежные занавесочки. Всё культурно. Всё чин–чинарём. И вдруг как шрапнелью, по китаёзам, по белым занавесочкам загранпоезда горошницей — огонь!
Свистит наш паровоз. С бешеной скоростью пролетаем станцию. Перед глазами мелькают вагоны китайского поезда. В его тамбурах хлопают двери. За ними прячутся перепуганные до смерти, забрызганные кашей пекинские пассажиры. И вот по проходу бежит запыхавшийся начальник эшелона. Хрипло, с надрывом ругается:
— Я же просил вас, уроды! Медь вашу! Крысы гальюнные! Тараканы камбузные! Вы советские люди или недоноски, позорящие честь страны?! В клюзы, в шпигаты мать вашу! У нас с Китаем и так напряжёнка, да ещё вы тут на дипломатический скандал нарываетесь! Найду, кто кидался — на канифас надену, балясы вантовые! В стройбат служить отправлю, а не на флот! А ну, выбленки, медь вашу, показать руки!
И канифас, и балясы, и выбленки нам показались оскорбительными словами. Хотя первое означает блок, второе — точёные из дуба перекладины на смоляных канатах парусного судна, по которым матросы, как по ступенькам, поднимаются на мачту, а третье — рукоятки шпиля для подъёма якоря.