Старушка открыла дверь в комнату. Саша пригнул голову перед низкой притолокой и все равно приложился макушкой. С улицы, с морозца показалось – в комнате тепло, даже жарко.
– Ты раздевайся, мил человек.
Саша снял телогрейку.
– Проходи, садись.
Саша уселся на скамейку у окна. Комната едва-едва освещалась светом горящих поленьев в печи, просачивающимся из-за неплотно прикрытой печной дверцы.
– Кушать хочешь?
– Не откажусь.
Саше было неудобно просить еду, но есть хотелось сильно. Банку консервов на двоих он съел еще утром, почитай – сутки минули.
Он поставил автомат на предохранитель, рукавом обтер запотевшую с мороза оружейную сталь и положил автомат на лавку, поближе к себе.
Старушка принесла чугунок, поставила на стол.
– Чем богаты, не взыщи.
В чугунке оказалась едва теплая вареная картошка. Саша и ей был рад, в три минуты съел пять крупных картофелин. Селедочки бы к ней!
– Чаю хочешь?
– Хочу.
– Только у меня заварка из сушеной моркови.
Чай был красноватого цвета, непривычного вкуса, зато горячий. Саша прихлебывал его из большой кружки, обжигаясь и дуя на поверхность. Зато быстро согрелся.
– Спасибо! – Он отставил кружку в сторону. – Как вас звать?
– Раньше Пелагеей Лукьяновной, а сейчас все больше старухой называют.
– А что же вы не спрашиваете, как меня зовут?
– Захочешь – сам назовешься. Ложись спать, поздно уже.
Саше постелили на широкой деревянной кровати.
– Дед мой раньше тут спал, – объяснила Пелагея Лукьяновна. – Перед самой войной помер. Одна я теперь.
Саша разделся, сунул под кровать автомат, а под подушку – пистолет. И едва улегся под одеяло, как мгновенно уснул. Во сне метался по горящей мельнице, ища спасения.
Проснулся поздно, за полдень. Едва слышно возилась в соседней комнате старушка.
Шлепая по доскам пола босыми ногами, Саша вышел к ней.
– Доброе утро, Пелагея Лукьяновна!
– Здоров же ты спать, парень! Вечер уже скоро.
– Как вечер?
– Так через час солнышко сядет, весь день и прошел.
Саша едва не чертыхнулся, но, заметив в углу иконы, сдержался. Один день из десяти пропал зря. Хотя не совсем – он выспался, впервые за много дней – в кровати и тепле. Отдохнул, чувствовал себя бодрым. Вот только в желудке сосало.
– Оденься, охальник.
Саша оделся.
– Когда уйдешь?
– Через девять дней.
Старушка кивнула. И было непонятно – согласилась она или просто приняла к сведению.
– Садись, ешь.
Пелагея Лукьяновна выставила на стол сковородку с жареной на свиных шкварках картошкой. А к картошке – соленые огурчики и квашеная капуста. М-м-м! У Саши чуть слюни не потекли. Давно он такого не ел!
Из-за стола поднялся с ощущением сытости.