Если бы он хоть раз в жизни решил хорошенько обдумать все неприятности и ужасы, случившиеся по его вине, то не дожил бы до следующего вечера.
Аддисон развернулась к нему лицом:
- Ваш брат – член «Гнева», а вы даже не подумали об этом упомянуть?!
Спенсер наклонился и прошептал ей на ухо:
- Сейчас я рискую жизнью, потому что беру на себя ответственность за ваше маленькое, но все же потрясающее шоу. Так что, полагаю, имею право напомнить: не плюй в колодец, который может пригодиться.
В свете ближайшего фонаря было заметно, как от смущения порозовели ее щеки.
- Короче говоря, я разбил витрину. Меня и забирай. – Спенсер повернулся к Роману и протянул руки, словно ждал, что тот наденет на него наручники.
- Врешь. А врать ты никогда не умел, так что прекращай.
- Я виноват, - с нажимом проговорил Спенсер. – Вяжи меня.
Почему, бога ради, брат хоть раз в жизни не может сделать то, что говорит ему Спенсер?
Роман подошел к Аддисон и протянул ей руку. Она ответила рукопожатием. Никогда еще Спенсеру так не хотелось врезать брату по лицу только за то, что тот прикоснулся к женщине. И желание было так велико, что лишь чудом удалось сдержаться.
- Видите ли, мисс Уэйд, - начал Роман, - возникла небольшая проблема. Ваш дедушка поручил мне присматривать за Спенсером. Даже не знаю, как он отреагирует, если я приведу к нему вас.
- Если дедушка узнает, что я «аномальная», то лично отвезет меня в изолятор.
- Я не дам тебе ее забрать, Роман. Ты знаешь, что с ней будет. Она не ребенок.
Румянец, игравший на ее щеках, испарился – Аддисон смертельно побледнела:
- Что со мной будет?
- Ты поставил меня в сложную ситуацию, Спенсер.
Спенсер шагнул вперед и ткнул брата пальцем в грудь:
- Чушь собачья. Есть правильно и неправильно. Это будет неправильно. Что тебе, конечно же, и без меня известно.
- Эта женщина, - фыркнул Роман, закатив глаза, - только что разбила витрину магазина. У нас считанные секунды до того, как явится полиция. Как, по-твоему, мы это объясним?
- Скажем, что это сделал я. И нет проблемы.
- Что бы ты себе ни думал, братишка, у меня нет ни малейшего желания отправлять тебя на реабилитацию. Не хочу видеть, как тебя там пережуют.
- Однажды я уже это проходил.
- Тогда ты был ребенком. На этот раз все может быть иначе.
Спенсеру показалось, что если сердце забьется еще чаще, то наверняка разорвется.
- А ты так беспокоишься обо всех беднягах, которых возвращаешь в мясорубку системы?
Он глянул на Аддисон, которая стояла в двух шагах, обняв себя руками. Было очевидно, что она в ужасе. Вот и хорошо. Она должна понимать, насколько все серьезно.