Акраба сделала нерешительный шаг к старой люльке, которую на днях притащил сосед — сердобольный святоша Марк — священник-миссионер с Земли. Чокнутый! Вот оно ему надо — помогать чужому человеку? Торчит в этом забытом Отаром месте по собственной воле! Да если б она — Акраба могла преодолеть силовой купол Катара, её бы здесь уже давно не было бы!
Идиот!
Размышление об недалёкости святоши-землянина на пару минут отвлекли спутанное сознание Акрабы от люльки. В реальность её вернуло детское гугуканье.
— Значит всё-таки живой, — умозаключила «сердобольная» мамаша, которая в глубине души всё же надеялась, что у ребёнка «хватит ума» и инстинкта самосохранения за эту ночь помереть самостоятельно, и тем самым существенно облегчить ей жизнь. Что греха таить, материнских чувств у Акрабы роды не прибавили.
Ведомая отнюдь не любовью к ребёнку, а исключительно любопытством, Акраба всё же заглянула в люльку.
И оторопела!
Двое.
На дне старой детской кроватки лежало двое новорожденных: мальчик и девочка. И это при том, что Акраба точно помнила, что родила только одного! И как теперь понять, кто из них двоих родной, а кого сбрасывать с обрыва в сугроб? Ей лишний рот ни к ему! Самой жрать нечего! В Катаре так всегда поступали повитухи — сбрасывали новорожденных с обрыва, когда новоиспечённые мамашки просили их (за дополнительную плату, разумеется) избавиться от нежеланного рта.
— Повитуха! Вот, кто должен знать правду! — первая разумная мысль, мелькнувшая в пропитом мозгу Акрабы за это утро.
Не долго думая, напрочь забыв о том, что босая, разъярённая роженица бросилась к двери.
— Сейчас найду эту стерву и…
Это самое «и» потеряло смысл сразу же, как только возмущённая Акраба оказалась на заснеженном крыльце.
Застыв больше от удивления, чем от страха (к таким картинам Руар, где выросла и воспитывалась Акраба, приучил её с раннего детства), беспутная с неподдельным интересом впилась взглядом в дерево, растущее неподалёку от её дома. Радовало одно — долго повитуху точно искать не придётся. Не радовало другое — висящая на ветке с высунутым синим языком повитуха вряд ли уже сможет поведать Акрабе, откуда в её хижине взялся второй ребёнок и какой из этих двоих её родной.
— Нет! Ну просто зашибись, какое у меня замечательное утро! — фыркнула Акраба, пытаясь при этом понять, кого же из двоих уже орущих младенцев ей отправлять к Отару? Может, сразу обоих, чтобы не усложнять себе жизнь? Этот вариант Акраба тоже вполне серьёзно рассматривала.