— Теперь ты! — настойчиво напоминает Акраба. — Верни мою свободу, чтобы я, наконец-то смогла уйти из этого проклятого места. Верни мне меня!
— Будь по-твоему, Таисья! Надеюсь, ты знаешь, что просишь, — шелестит старуха, проводя рукой по воздуху.
Тут же в нескольких метрах от нас возникает зеркальная стена. Это и есть силовой купол Катара, догадываюсь я. Обычно он невидимый. Это одна из причин, почему катарцы боятся заходить далеко в лес, чтобы ненароком не наткнуться на силовое поле и не быть сожженным им заживо. Кстати, я и не подозревала, что мы подошли так близко к краю поселения! На всякий случай мы с Анигаем пятимся подальше от этой опасной для жизни зеркальной поверхности. Запоздало вспоминаю, что мне теперь купол ни по чём. Я замужем за свободным человеком, а это значит, что могу спокойно преодолевать зеркальный барьер. Но проверять это мне сейчас почему-то не хочется. Вдруг что-то пойдёт не так? Зачем лишний раз рисковать? Да и не хочу я афишировать свой новый статус перед матерью и Глэдис. Пусть, лучше, это до поры до времени останется тайной.
— Верни мне меня, Глэдис, — голос Акрабы отвлекает меня от размышлений.
Старуха усмехается, а затем… С отражением Акрабы в зеркальном куполе начинает происходить нечто странное. Оно меняется прямо на наших глазах, но самое поразительное в этом. Вместе с отражением меняется и тело самой Акрабы.
Я не могу оторвать глаз. Это какое-то волшебство! Грязные коротко стриженные засаленные волосы нашей беспутной мамаши внезапно выпрямляются и спадают ниже пояса густой чёрной, как смоль, волной. С тела Акрабы исчезает въевшаяся за годы жизни в Катаре грязь. Если бы я не видела это собственными глазами, никогда бы не поверила, что у моей матери такая белоснежная кожа. Но главное… Акраба поднимает правую руку и, безудержно смеясь от счастья, любуется новой ладонью, которая появилась вместо привычной культяпки. И лицо… Это нечто невероятное! Я смотрю, затаив дыхание. С лица матери исчезают все ожоги и шрамы. Они испаряются вместе со старой грязной вонючей одеждой Акрабы. Несколько мгновений и… перед нами уже стоит она — безудержно красивая, в длинном алом платье, шитым золотом, с шикарными распущенными волосами, молодая и прекрасная… Нет… Не Акраба.
Таисья. Шатера Руара.
Акраба не соврала. Она действительно была одной из них.
Я смотрю на эту почти незнакомую мне красавицу и только сейчас понимаю, что ей от силы лет тридцать. Осознание этого вводит меня в ступор. А я-то всегда считала нашу мать почти старухой.
Единственное, что сохранилось в этой прекрасной шатере от нашей беспутной мамаши, так это, пожалуй, поведение. Акраба, словно сумасшедшая, бегает возле зеркальной стены, истерично смеётся, не может налюбоваться на себя.