— Я сделал большую ошибку, отправив тебя учиться за границу… — произнёс Канцлер, тяжело облокотившись на барную стойку, — прости меня. Но тогда, двенадцать лет назад, мне казалось это хорошей идеей.
Пальцы молодого человека коснулись чуть шероховатой поверхности рукояти пистолета и тут же поползли назад, а на лице Антона появилась улыбка. Он и не мыслил себе стрелять в отца или делать какую-нибудь другую столь вопиющую глупость. Никто в здравом уме и твёрдой памяти не будет убивать курицу, несущую золотые яйца. Молодому человеку просто нравилось подобным образом щекотать себе нервы. Например, сейчас — ощущать, что домашний тиран беззащитен перед ним и его жизнь зависит только от его воли.
— Ну что ты, отец! Я совсем не…
— Ты моя ошибка, Антон, и я намерен сделать всё, чтобы исправить её. — Чиновник повернулся и в упор посмотрел на сына. — Знаю, что слышать подобное неприятно, но пойми. Я хочу, чтобы именно ты когда-нибудь сел на трон этой страны. Для этого я сорок лет работал не покладая рук, шёл по головам, не обращая внимания на грязь и кровь. Забросил семью. Тебя, мать, твоих сестёр…
— Но дело-то уже почти сделано. Пап, свадьба назначена…
— Сын, ни одно дело не бывает сделано «почти»! — отрезал Великий Канцлер. — Оно либо сделано, либо нет! Я создал условия, в которых Владимиру был выгоден брак его дочери с тобой. Но сейчас всё усложнилось многократно. И во многом из-за твоей сегодняшней выходки!
— Я сожалею, отец… — очень натурально, как ему казалось, соврал молодой человек.
Эти слова должны были быть сказаны, и они прозвучали. Хотя оба, и отец, и сын, ни секунды не сомневались в том, что это была ложь. Чиновник ещё раз тяжело вздохнул, крепко хлопнул своего женоподобного отпрыска по плечу и медленно пошёл к своему рабочему столу, над которым беззвучно мигала иконка срочного вызова.
Канцлер сделал всё, чтобы этот разговор не услышали чужие уши. Его люди навели на кабинет блокаду сразу же, как только за спиной сына закрылась тяжёлая створка входной двери. Окна кабинета пробивали сразу четыре ультразвуковые установки, чтобы, не дай бог, никто не срисовал с их полистекла рисунок вибрации, а вмонтированная в его стол установка мантопомех выключала любое небиологическое ухо или глаз. Даже личные искины сейчас были слепы и глухи, но всё равно чиновник нервничал, хотя и не желал показывать свою слабость непутёвому сыну.
— Из кабинета выйдешь через секретный ход, помнишь, как открыть дверь?
— Ещё бы.
— Тебя встретят мои люди и тайно вывезут из Зимнего дворца, — чиновник остановился и, обернувшись, посмотрел на Антона, — прямиком в одну небольшую частную клинику биоформации. Там тебя уже ждут. Тебе вернут настоящее лицо, если тебя в нём что-то не устраивает, уберут недостатки. Добавят мышц и удлинят кости ног, а также удалят тебе то, что ты имплантировал себе между ног. Нам очень повезло, что Цесаревич Алексей не узнал тебя.