Вначале я увидела Польшу, в которой было все же больше порядка и чистоты, чем в растрепанной и разорванной властями и распадом Союза родине. А потом – и Германию…
Маленькие, чистенькие, будто с картинки сошедшие домики постепенно становились все богаче и разнообразнее, чем дальше автобус продвигалcя на Запад. Чистота и красота улиц, фонтанов, цветов пьянила, обещая в уже создаваемых на ходу фантазиях так много необычного и нового – сказочного…
«Наконец-то после долгого, непреходящего внутреннего напряжения и страха я приближаюсь к долгожданной золотой стране…»
Одновременно с радостью росла и тревога. Ведь, как ни крути, я ехала в неизвестность. Еще в Москве я поняла, что ситуация не так благостна, как ее расписывала Тамара. Вместо Евгении, русской и, как утверждали, весьма симпатичной особы, меня встретил грек, жених Евгении, Кириякос (как потом выяснилось, один из центральных сутенеров греческой компании). Сама заказчица живого товара в это время находилась на «важном тайминге» в загсе, где заключался фиктивный брак между русской девушкой, работавшей в баре, и ее будущим мужем, живущим в Германии.
Прибытие автобуса ожидала толпа народа. Друзья и родственники сидящих в салоне улыбались и махали им руками. Мне не улыбался никто.
Я огляделась и увидела стоящих неподалеку двух молодых мужчин. Один из них, согласно описанию, и был женихом Евгении: темноволосый, привлекательный, но с холодными, стеклянными глазами. Его напарник – невысокий и коренастый – отличался бандитской выправкой и накачанными мускулами.
Я сама пошла им навстречу (если бы я только знала, куда иду!), затем, подчинясь жестикуляции Кириякоса, села в спортивный «Мерседес», по всей видимости, последний писк автомобильной моды и техники. Мою дорожную сумку коренастый грек бесцеремонно бросил в багажник другой машины.
Через центр они поехали к окраине Гамбурга. Заводы, фабрики – огромные промышленные территории. Присмотревшись к работникам в белых халатах и перчатках, я поняла, что они заезжают на территорию мясокомбината. Из больших цехов вывозили огромные туши обработанного мяса со штемпелями для отправки в торговлю.
В офисе, куда они приехали, их ожидала еще одна пара молчаливых греков. Кириякос указал мне на стул, а сам расположился в нескольких шагах. По всей видимости, этот офис был местом получения и передачи товара, а также выяснения всяких формальностей между дельцами.
Почему-то тут не зажигали свет. Никто ничем не занимался. Молчали или приглушенно переговаривались между собой. Иногда перезванивались по сотовому. Я сидела у окна, и когда мне становилось скучно разглядывать серые стены, я переводила взгляд на уже покрытые желтизной с красным окатом листья деревьев за окном.