В окружении охраны я просидела на офисном стуле не меньше часа. Меня отпустили только в туалет, но и туда за мной последовали два грека. Мне было даже смешно: зачем меня так охранять? Я здесь все равно ничего и никого не знаю. Хорошо, хоть в уборную греки не заходили, а молча стояли в коридоре.
Еще через несколько долгих часов до Кириякоса дошло, что его заложница, наверное, голодна. Он протянул мне завернутый в фольгу сэндвич. Хуже и суше этого бутерброда я еще ничего не ела в своей жизни. А может быть, мне просто так казалось. Состояние мое было непонятным: смешение усталости, транса и напряжения. В то же время я пыталась контролировать, насколько еще позволяли силы, происходящее вокруг.
Наконец греки о чем-то договорились, и стало понятно: мы снова должны ехать. Как потом выяснилось, домой к Евгении и Кириякосу.
Квартира их находилась за городом, в многосемейном доме, с удобным, встроенным гаражом в подвале. Выйдя из машины, я попыталась что-то спросить у Кириякоса, но тот предупредительным жестом указал мне: «Тихо!» Вероятно, чтобы соседи не заподозрили, что через эту квартиру проходит конвейер по продаже иностранных девушек.
Кириякос потребовал у меня паспорт. Я показала ему документ, но грек ловко выхватил его из рук, сказав на искалеченном английском, что паспорту лучше быть у него, тем более я еще не отдала деньги за билет. Щелкнув замком, он запер паспорт в ящике секретера.
Вечером появилась Евгения со своей подопечной – новоиспеченной женой, девушкой двадцати двух лет, разумеется, без мужа – ведь брак был лишь фикцией. Заказали по телефону еду из греческого ресторана, отметили заодно удачную сделку в загсе и приезд новенькой.
Уже ночью снова поехали – греки впереди, я и Беттина, так звали вышедшую замуж девушку, на заднем сиденье. Нас везли в Северную Вестфалию. Здесь, в самой большой немецкой земле, располагалась уйма клубов и борделей, куда греческая мафия поставляла девушек для работы.
Ехали около трех или четырех часов. Все это время Беттина рассказывала о тонкостях жизни в борделе, о своем «муже», которого впервые увидела в загсе, и еще о всяких мелочах. При всей привлекательности девушки я, как ни старалась, не могла найти следов счастья на ее лице… Наконец все прибыли в одиноко стоящий на трассе бордель, где баркипером-шефом был невысокого роста, с бегающими глазками моложавый турок.
В заведениях «красного милье», как называли отрасль, относящуюся к сексу, работала интернациональная публика. Владельцем такого заведения мог быть немец или араб, но весь персонал секс-работниц в девяностые годы состоял только из девушек родом из восточной Европы – Прибалтики, Польши, Украины и, конечно, необъятной России. Реже встречались представительницы Чехии, Венгрии и Румынии.