– Опять маскарад? – обреченно спросил Громов.
– Друг ли ты мне?
– Друг…
На сей раз, впрочем, преображенец обошелся без армяка.
Он одолжил у знакомца верховую лошадь и первым делом поехал к казармам своего полка – сколько ж можно пропадать, надеясь на влияние княгини Темрюковой-Черкасской? Когда он ехал к Спасо-Преображенскому собору, у которого рассчитывал встретить сослуживцев, не заходя в офицерские казармы, не одна девица обернулась, не одна проводила взглядом статного всадника.
Этот храм, первый в столице о пяти куполах, был знаменитый – его поставили по приказанию покойной государыня Елизаветы на том самом месте, где был полковой двор и казарма гренадерской Преображенской роты; там появилась императрица, призывая преображенцев помочь ей взойти на престол, принадлежащий дочери Петра Великого по праву рождения; там горячо молилась об успехе дела.
Громову повезло – несколько человек из недавно учрежденной при полку егерской команды торопливо шли к полковому собору. Он узнал знакомцев и окликнул их.
– Ты откуда взялся? Мы думали, лежишь раненый при последнем издыхании, – сказал подпоручик Прохоров. – Слыхал ли новость?
– Нет, я за новостями и прибыл, – Громов соскочил с коня. – Мы с Черкасским после той дуэли боимся лишний раз на улицу нос показать. Ждем, пока княгиня все уладит.
– Ну так самое время вам выбираться из убежища. В Москве бунт, толпа с кольями ворвалась в Кремль, разгромлены дома и чумные больницы!
– Господи Иисусе… – только и мог произнести Громов.
– Владыку Амвросия растерзали в Донском монастыре. Москва без начальства взбесилась.
– Куда ж оно подевалось? – удивился Громов. – Неужто чума?..
– Чума, да не та! – перебил его Прохоров. – Имя ей – трусость. Генерал-губернатор Салтыков из Москвы сбежал, отсиживается в деревне. Обер-полицмейстер Юшков сбежал! Один генерал Еропкин с бунтовщиками не побоялся схватиться и стрелял по ним картечью. Так что, собирайся, Громов, через день выступаем.
– Куда?
– Еще не понял? Да в Москву же. Армия на юге застряла, государыня посылает усмирять бунт гвардию. Поведет фаворит. Сказывали, сам вызвался. От каждого гвардейского полка – по большой бригаде, идем с припасами, с лекарями, чуть не всех из столицы забираем!
– Черкасского княгиня не пустит, – сказал Громов. – Я ее знаю, всех переполошит…
– А напрасно, – отвечал Прохоров. – Вам обоим умнее всего было бы спрятаться в Москве. Пока оттуда вернетесь – все про ту дурацкую дуэль позабудут! Так князю своему и передай. Если есть лучший способ получить прощение государыни – то я его не вижу, да и никто не видит.