Двухгодовалые ротвейлеры, братья–чемпионы Бивис и Баттхед охраняли участок гражданина Опекушина, известного более как Коля — Пекарь. Для псов он был хозяином и кормильцем. Конечно, они слегка презирали его. И за то, что у Пекаря не было такой классной родословной, как у них. И за то, что он, вместо того чтобы пользоваться зубами, режет им мясо длинной острой палкой, от которого на сыром, с аппетитной кровушкой куске остаётся противный металлический привкус. Но в основном, конечно же, за то, что ходит он лишь на двух, задних, лапах, передние периодически засовывая в тряпки для непонятной цели намотанные на туловище — не иначе, как для того, чтобы скрыть некачественную шерстистость. Да, на выставке ротвейлеров хозяину не грозил даже выход в четвертьфинал. Но всё же Пекарь был их хозяин, и они охраняли его дом вовсе не за жалкие куски мяса, а по долгу своей великой собачьей службы.
Ночи ещё были тёплыми, поэтому братья ночевали не в деревянном душном домике, пристроенном к жилищу хозяина, а прямо на крыльце большого дома. Издалека спящие собаки напоминали круглый меховой коврик — братья любили спать, свернувшись в форме инь–янь. Впрочем, сном их ночную жизнь можно было назвать с огромной натяжкой. Они караулили дом, вздрагивая и настораживаясь при малейшем шорохе, готовые в любой момент напасть, остановить и перегрызть. Один — сухожилия ног, второй — горло диверсанта. Так их учили в питомнике.
Утро ещё не наступило, но было близко. В эти самые сонные часы на краю улицы появились двое. Высокие, все в тёмном. Один, что повыше, нёс в руке, держа её немного на отлёте, холщовый мешок.
Двое в тёмном шли быстро и тихо. Первым их шаги услышал Бивис. Он толкнул брата, и они едва заметными движениями заняли другую позицию: теперь братья лежали параллельно друг другу. Лишь очень опытный кинолог мог определить, что животные не спят, а, напротив, находятся в полной боевой готовности, как пистолет со взведённым курком: плотно прижатые уши, яростно наморщенные носы и вздыбившаяся на холках короткая глянцевая шерсть.
Двое с мешком подошли так близко к ограде, что Баттхед не выдержал и злобно зарычал. И тут же осёкся — брат кратко и злобно зыркнул на него жёлтым глазом. Что означало: молчи, врага надо подпустить поближе. Бивис был старшим, он родился на полчаса раньше Баттхеда и потому по праву считался вожаком их маленькой стаи.
Тени нагло переметнулись на участок через невысокий забор. Ещё мгновение — и можно прыгать. Братья переглянулись. Теперь уже тихонько зарычал и Баттхед, обнажая белоснежные зубы с идеальным прикусом.