— Само собой, — ухмыльнулся он.
— Только мне нужны не твои корреспонденты, а из «Слухов плюс», у тебя же там есть свои люди?
Лёвка прикинул:
— Фотокорреспондент есть, а журналиста могу своего одолжить. А что снимать–то?
— Меня на фуршете. После открытия выставки новейшего банковского оборудования. Наши, немцы, французы и англичане — как в анекдоте, кто кого перехвастает. Но это — предлог. Главное — фуршет. Там весь бомонд соберётся. Не актёры, конечно, но вполне солидно. Устроишь? Вопрос жизни и смерти, Лёв!
И Катя в двух словах обрисовала Лёвке ситуацию.
— А что — прикольно! — согласился Лёвка. И заорал прямо на ухо: — Кэт, давай, жми, успеем проскочить!
И они проскочили.
В галерее уже все пили и, кажется ещё со вчера.
— Испанского красного? — подскочил к Кате бородатый парень с глазами красными, как у вурдалака.
— Спасибо, мы за рулём, — ответил за Катю Лёвка.
Художник Валера спал на кушетке, как младенец после сытного обеда. Его красная толстовка была обсыпана какими–то стружками.
Галерейщица оказалась единственной трезвой в этом пьяном царстве, хотя и её слегка пошатывало. Наверное, надышалась.
— Я вашего мальчика в запасник унесла, — объяснила она Кате и Лёвке, застывшим в недоумении перед пустым заячьим постаментом. — Идёмте.
В маленькой тёмной комнатке заяц обыкновенный стоял посередине большого стола, застеленного белым ватманом.
— Катька! — восторженно осмотрел его Лёвка и погладил между железными ушами. — Какой он! А тебе не кажется, что он на меня похож?
Катя усмехнулась:
— Это в тебе говорит тщеславие, Лёвушка, — объяснила она и милостиво добавила, — Ну, и ассоциативное мышление. Ты ж у нас высокоразвитый организм.
***
Всё смешалось в домах Сидоровых — Сафиных.
Свадьбу Гоша с Зерой решили справлять по–простому. По самому простому. Если уж не вышло пиршества на полторы сотни родственников, то можно было обойтись лишь приглашением самых близких друзей.
Правда, долго дискутировали, куда, собственно, приглашать гостей. Дело в том, что к Зериной квартире Гоша питал явное нерасположение. Нет, квартира была замечательной во всех отношениях — просторной, ухоженной, уютной: тут уж Зера постаралась. Но это была папина квартира, и Гошу это не устраивало. Так что последний месяц они с Зерой жили как полубездомные, то есть на два дома, нигде по–настоящему не приживаясь. С одной стороны, у Сидоровых было тесновато — всё–таки там жили Нюша и с каждым днём дряхлеющая бабушка. С другой стороны, в трёх–с–половиной–комнатной квартире Зеры Гоша чувствовал себя чужим, чуть ли не приживалой.