Рожденный туманом: Тайная история (Сандерсон) - страница 49

Шагнув назад, он обнаружил, что человек встал с койки и озирается.

− Чего тебе?! − рявкнул Кельсер.

Человек подскочил. Он услышал?

Кельсер подошел к нему и дотронулся, получив возможность увидеть старого нищего с всклокоченными волосами и диким взглядом. Мужчина бормотал сам с собой, и Кельсер, прикоснувшись к нему, смог кое-что разобрать.

− В моей голове, − ворчал он. − Вали из моей башки.

− Ты слышишь меня, − сказал Кельсер.

Человек снова подскочил.

 − Проклятый шепот. Вали из моей башки!

Кельсер опустил руку. Он видел это в пульсациях. Иногда сумасшедшие шептали то, что услышали от Разрушителя. Но похоже, что и Кельсера они тоже слышат.

Можно ли использовать этого человека? Похолодев, Кельсер вспомнил, что временами Геммел бормотал точно так же. «Я всегда считал его сумасшедшим».

Он попробовал еще поговорить с безумцем, но попытка оказалась бесплодной. Мужчина продолжал подскакивать и бормотать, но ничего не отвечал.

В конце концов Кельсер вышел из комнаты. Он был рад тому, что безумец отвлек его от воспоминаний об этом месте. Он полез в карман, но тут же вспомнил, что у него больше нет рисунка с цветком, который дала ему Мэйр. Он же оставил его Вин.

Кельсер знал ответ на вопрос, который только что задал Охранителю. Отказавшись принять смерть, он потерял возможность воссоединиться с Мэйр. Конечно, если за гранью вообще что-то есть. Если та смерть не является настоящей и окончательной.

Конечно же, она не должна была ожидать от него, что он сдастся, позволит мраку захватить его. «Все, кого я видел, уходили по доброй воле, − подумал Кельсер. − Даже Вседержитель. Почему я настоял на том, чтобы остаться?»

Глупый вопрос. Бесполезный. Он не мог уйти, когда над миром нависла такая угроза. И он не мог позволить себе умереть, даже ради того, чтобы быть с ней.

Оставив город за спиной, он вновь повернул на запад и продолжил бег.

Кельсер опустился на колени возле старого погасшего костра, который в этой реальности был кучкой призрачных холодных поленьев. Он обнаружил, что каждые несколько недель или около того нужно останавливаться, чтобы выровнять дыхание. Он бежал уже... очень долго.

Сегодня он, наконец, намеревался разгадать головоломку. Кельсер поднял туманные остатки старого пепелища и сразу же увидел его в реальном мире, но, проникнув за пределы образа, он почувствовал что-то еще.

Не просто изображение, а ощущения. Почти эмоции. Холодная древесина каким-то образом помнила тепло. Этот костер в реальном мире был мертв, но он желал снова разгореться.

Это было странное ощущение − понимание того, что у поленьев могут быть желания. Пламя обеденного костра горело долгие годы и кормило семьи многих скаа. Бесчисленные поколения сидели перед углублением в полу и практически постоянно поддерживали огонь. Они смеялись, наслаждаясь короткими моментами счастья.