Моя подруга помогла мне прийти в себя, и мы даже смогли вернуться на праздник, чтобы попробовать поймать хотя бы крупицу радости в безнадежно испорченном вечере. Помню, как я шла за моей заботливой подругой, которая вела Эвери за руку и даже смогла сделать так, что та заулыбалась. И думала про себя: «Хорошо, что все кончилось. Никто не пострадал».
Кого я обманывала?
В тот вечер я оставила след – красную метку на впечатлительной душе моего ребенка, метку, которую я увижу лишь спустя несколько лет, одним летним вечером, когда запах кондиционера для волос вызовет в памяти мучительный момент ее юной жизни.
Дочка тем вечером вспоминала давние события с такими подробностями, словно они произошли вчера. Она сама была явно удивлена своей эмоциональной реакцией. Смаргивая слезы, она в смущении прошептала: «Сама не знаю, почему плачу».
С душевной мукой я наблюдала, как она пытается обрести душевное равновесие, и в голове крутились такие мысли:
Никогда больше я не буду сомневаться, воспринимают ли маленькие уши и нежные души резкий тон моего голоса…
Никогда больше я не буду сомневаться, остается ли горький осадок от моих сердитых слов, брошенных в сердцах…
Никогда больше я не буду сомневаться, сохраняются ли неприятные воспоминания наряду с приятными в ее банке памяти…
Потому что теперь я поняла.
Но это еще не конец истории. Потому что эта история – не о чувстве вины, стыда или сожаления о том, что человек не в состоянии изменить.
Эта история – о надежде.
Потому что самым важным оказалось то, что произошло дальше.
Я посмотрела ей в лицо и произнесла единственно возможные слова, которые можно было сказать ребенку, вспомнившему резкие слова и глупые поступки подавленной матери три года назад.
– Извини. Извини меня, пожалуйста. Ты простишь меня?
И на моих глазах ребенок буквально преобразился. Выражение душевной муки исчезло, и на лице засветилась надежда на прекрасное будущее. В своем акте прощения дочка подалась ко мне всем телом, крепко обхватила меня за шею и прошептала: «Да, мама. Я тебя прощаю».
Словно кто-то мог сомневаться.
Но и это был не конец. Я хотела дать ей понять, что теперь совсем иначе справляюсь со стрессом и отчаянием. Потому что истина вот в чем: даже притом что моя безумно суматошная жизнь уже в прошлом, быть родителем нелегко, а порой и почти невыносимо. И я чувствую, когда намечается конфликт: когда ссоры сестер, захламленный пол в спальне и плохие отношения готовы столкнуться с моим плохим настроением, недосыпом и иссякшим терпением. И когда эти факторы пересекаются, момента столкновения невозможно избежать.