Мы, безусловно, не хотим, чтобы наш ребенок оказался в отстающих.
Мы не хотим, чтобы нашего ребенка выбирали последним.
Мы хотим, чтобы наш ребенок был «хорош» в чем-то.
Поэтому мы давим.
Мы критикуем.
Мы направляем.
И требуем от наших детей того, чего от нас никогда не требовали в нашем детстве.
Хотя многие дополнительные занятия полезны для здоровья и формируют позитивные привычки, которые могут сохраниться на всю жизнь, есть нечто нездоровое в родителях, которые впадают в истерику от того, что их чадо не поймало пущенный мяч, прибежало к финишу третьим, а не первым или получило девяносто баллов вместо ста на экзамене по орфографии.
Видите ли, иногда дети делают ошибки. Иногда дети отвлекаются. Иногда детям просто хочется поиграть и побаловаться. Иногда дети просто хотят быть детьми.
Иногда дети хотят, чтобы их любили «как есть».
Откуда я знаю?
Я получила эту информацию из очень надежного источника. Причем не от доброжелательной подруги, опытного педиатра или известного специалиста по детской психологии. Нет, эту важнейшую информацию я услышала из уст собственного ребенка. Как бы ни было больно мне об этом писать, я решила поделиться этой историей в стремлении избавить детей от лишнего дня жизни под давлением недостижимых стандартов совершенства.
Вот она.
Эвери прилежно репетировала на укелеле, готовясь к концерту, до которого оставалось несколько дней. Струны фальшивили; пальчики неловко искали нужное положение, и часто ей это не удавалось. Медиатор извлекал мучительные щелкающие звуки. Она бренчала так, словно никогда в жизни не брала в руки этот инструмент. Я думала о том, каким разочарованием окажется ее выступление на концерте, и просила ее повторять композицию снова и снова, приговаривая, что с каждым разом должно становиться все лучше и лучше.
После нескольких попыток и незначительного прогресса дочка просто отложила в сторону инструмент, словно признавая безоговорочное поражение в этой битве. Мне хорошо было видно, что на глазах у нее закипают слезы и уже готовы хлынуть двумя ручьями по щекам.
На лице Эвери застыло выражение полного краха. Она поняла, что не смогла доставить мне удовольствие – и, вероятно, никогда не сможет. В отчаянии умоляющим тоном она произнесла фразу, которую я никогда не забуду: «Мама, я хочу быть хорошей».
И повторила еще раз, на тот случай, если я не расслышала: «Мама, я хочу быть хорошей».
Моя детка, стараясь изо всех сил освоить сложный инструмент, решила, что недостаточно хороша. Процесс игры на укелеле, который прежде доставлял ей столько радости, вдруг оказался источником сплошного расстройства. Она почувствовала, что не в состоянии распорядиться тем, что раньше называла божьим даром.