ГЛАВА 1. Удача в сумерках
Тюремщики Асенгаи никогда не меняли давно сложившихся привычек: они пытали пленников в одни и те же часы и на закате отправлялись на отдых. Алек, которого снова приковали в углу сырой холодной камеры, отвернулся к стене и долго всхлипывал, несмотря на то что каждый судорожный вдох причинял боль.
Ледяной горный ветер врывался в зарешеченное окошечко под потолком, неся с собой свежий запах приближающегося снегопада. Все еще не в силах унять слез, паренек зарылся в гнилую солому, брошенную на пол камеры. Колючие стебли оживили боль в царапинах и синяках, покрывавших все его голое тело, но все же это было лучше, чем позволить сквозняку лишить его последних крох тепла.
Алек остался в камере один. Мельника стражники повесили накануне, а узник, называвший себя Данкером, умер под пытками. Алек ни с одним из них раньше не встречался, но все же они разделяли его беду и были добры к нему. Теперь он лил слезы не только от боли и страха, но и оплакивая их ужасную участь.
Потом, когда слезы иссякли, Алек опять начал гадать, почему тюремщики пощадили его, почему благородный Асенгаи снова и снова приказывал: «Не изуродуйте мальчишку!» Так что его не пытали раскаленным железом, ему не отрезали уши, узловатые кнуты не изорвали в клочья его кожу. Над ним издевались более изощренно, чтобы не осталось следов: палачи, привязав его к доске, окунали Алека в воду, пока юноша не начинал захлебываться. Сколько бы он, ловя ртом воздух, ни уверял их, что забрел во владения Асенгаи случайно, охотясь на полосатых диких котов, ему не верили.
Теперь он уже хотел только одного: чтобы его поскорее убили и смерть наконец избавила от бесконечных часов боли, от потока вопросов, которых он не понимал и на которые не находил ответа. Цепляясь за эту горькую надежду, Алек провалился в беспокойный сон.
Но вскоре знакомый грохот подкованных сапог вырвал его из забытья. Теперь в окошечко под потолком проникал свет луны, бросая отблеск на солому на полу. В ужасе ожидая новых издевательств, Алек забился, насколько позволяла цепь, в дальний темный угол.
Шаги приближались, и теперь к ним присоединился высокий резкий голос, сыпавший руганью и проклятиями. Дверь камеры со стуком распахнулась, и в свете факелов стали видны двое стражников, тащившие упирающегося пленника.
Новый узник был маленьким и тощим, но вырывался он из рук тюремщиков с яростью загнанной в угол ласки.