– Нюхай арахисовое масло с «Доритос», Кэл! Ты же хочешь, я знаю.
Я плюхаюсь на диван и оказываюсь у нее между ног, а ее руки держу над головой.
Ниель улыбается. Я не двигаюсь. Мне вдруг становится абсолютно фиолетово, чем там у нее пахнет изо рта, и я тянусь к губам, от которых только что уворачивался. Она высвобождает одну руку и проводит пальцами мне по волосам.
Я уже готов поцеловать Ниель, и тут она вдруг заявляет:
– Слушай, ты совсем зарос, давно пора подстричься. – И резко встает, чуть не врезав мне головой по губам. – Ой, а можно, я тебя подстригу?
– Ты хочешь подстричь мне волосы? – переспрашиваю я и сажусь на диван, обескураженный. Эту девушку рискованно пытаться поцеловать.
Ниель наклоняется над тарелкой и доедает свой бутерброд:
– Да. И обещаю, что сначала почищу зубы. У тебя есть машинка? Или ножницы? Или бритва?
Я не успеваю ответить, как она уже сорвалась с дивана и убежала в ванную.
– Никаких бритв, – решительно заявляю я – в голове у меня проносятся кровавые сцены. Я слышу, как Ниель гремит чем-то в шкафчиках в ванной.
Возвращается с черным пакетом, а в нем – электрическая машинка Эрика.
– Ножницы где? – спрашивает она и расстилает пакет на кофейном столике. Насколько мне помнится, я еще не давал своего согласия.
– У меня в комнате, в ящике стола, – говорю я и думаю: «Ничего страшного, если выйдет паршиво, сделаю ежик, как в школе».
Ниель возвращается с ножницами и катит перед собой мое компьютерное кресло.
– Садись, – командует она, поставив его на середину комнаты.
– А ты раньше кого-нибудь стригла? – спрашиваю я, усаживаясь в кресло.
– Не то чтобы стригла, но вроде того.
Это не ответ.
– То есть я так понимаю, что опыта у тебя нет?
– Ну да, – соглашается она и включает машинку.
Прикрывает мне плечи полотенцем, затем становится передо мной и разглядывает мою голову, проводя пальцами по волосам. Я зажмуриваюсь от ее прикосновений.
Но тут слышу, как зажужжала машинка, и глаза у меня сами распахиваются.
– Не открывай, – говорит она. – Не хочу, чтобы тебе волосы в глаза попали.
Теоретически я бы должен беспокоиться, но не беспокоюсь. И совершенно не важно, какая у меня получится прическа. Я готов сидеть тут весь день.
Машинка жужжит, я наслаждаюсь щекочущими прикосновениями пальцев Ниель – они скользят по моим волосам на шее, над ушами и, наконец, по бокам головы. Когда она выключает машинку, я медленно, сонно открываю глаза.
– Мне нравится, что они у тебя чуть-чуть вьются, – говорит Ниель и лохматит еще не остриженные волосы на макушке.
Я с трудом заставляю себя сосредоточиться на ее лице, когда она стоит так близко. Если смотреть прямо, упрусь взглядом в… в надпись «Креншо» на толстовке. Приходится изо всех сил удерживаться, чтобы не смотреть. Она меня мучает и даже не подозревает об этом.