– Николь, прекрати! – приказывает он.
Я смотрю на него со злостью, поднимаю сжатые кулаки и снова обрушиваю их на битое стекло. Я ничего не чувствую. Осколки врезаются в руки, но не могут заглушить боль, терзающую меня изнутри.
– Что ты делаешь? – кричит отец, его голос гремит на весь дом.
– А что не так? Я не такая красивая, как тебе надо? Не такая умная? Не такая идеальная? – с вызовом кричу я, разрываю красивую подарочную коробку и выплескиваю наружу все, что копилось во мне всю жизнь.
Лицо у него подергивается от отвращения при виде этого зрелища.
– Николь, у тебя же кровь идет, уже весь пол в крови! – кричит мама.
Я дерзко смотрю на отца, и мои кулаки снова колотят по битому стеклу.
Он отворачивается и говорит маме:
– Позвони доктору Ксавьеру. Скажи ему, пусть зайдет с черного хода. И убери здесь.
Мама торопливо бросается в кухню.
– Я тебя разочаровала, папочка? – кричу я во все горло.
Но он уже за дверью.
Я падаю на блестящий паркет, заляпанный кровью, и плачу – оплакиваю нас обеих.
– Райчел умерла, – выдыхает Ниель.
Я оторопело смотрю на нее. Наверное, мне просто послышалось. Она же не могла сказать…
Я оборачиваюсь к Рей. Из глаз у нее капают слезы. До сих пор я никогда не видел, чтобы она плакала. Даже когда всю ногу разбила, свалившись со скейтборда.
Я перевожу взгляд на маму. Она сжимает губы и встречается со мной глазами, неслышно говоря: «Да, сынок, это правда».
– Нет. – Я упрямо качаю головой. – Нет. Что за ерунда? Этого просто не может быть.
– Кэл, мне очень жаль, – говорит мама и делает шаг ко мне. – Ее мама позвонила… когда услышала твое сообщение.
– Ничего не понимаю, – говорю я. – Что с ней случилось?
– Идемте в дом, – зовет мама и идет первой.
Я так и стою под дождем – не могу сдвинуться с места. И тут на мою ладонь ложится другая, теплая и мягкая.
– Пойдем в дом, Кэл, – тихо говорит Ниель.
Я смотрю в ее сумрачные синие глаза, ищу в них хоть какое-то утешение. Но в них столько боли, что кажется, будто они кричат.
Я иду с ней на крыльцо, где нас ждет Рей. Ступаю на первую ступеньку и хватаюсь за перила, чтобы не упасть, хотя чувство такое, что я уже упал – с тридцатиметровой скалы на острые камни.
Ниель крепче сжимает мою руку, Рей останавливается, но никто не говорит ни слова. Я выпрямляюсь и иду в дом.
– Может, переоденетесь в сухое? – предлагает мама.
– Что случилось с Райчел? – спрашиваю я.
– У нее была лейкемия, – отвечает Ниель.
Я резко поворачиваюсь к ней:
– Ты знала… – И умолкаю. Сквозь хаос в голове пробивается луч света. – Так это и было твое обещание?