Перед входом в столовую красовался молочно-белый «Опель». Олег обошел вокруг и заинтересованно спросил:
– Это чья машина?
– Руководителя полетов, на КП прятался, – ответил Василий.
– Официантки говорят, что рядом гараж, где стоит парочка бронемашин, – добавил Осип.
– Девочки наши или как?
– Из Прибалтики, совмещают бордель со столовой, – хохотнул Василий.
Симпатичная легковушка и недавняя продажа мотоцикла подкинули Олегу идею.
– Ребята, у вас найдется парочка приличных часов? Хочу летчику подарить, с меня должок.
– Держи. – Василий протянул грозди часов.
– Офицеры любят хвастать оружием. – С этими словами Осип добавил три никелированных «Вальтера».
Девицы из летной столовой щедро поделились термосами с кофе и какао, приволокли ящик французского коньяка и несколько упаковок доппайка для пилотов. Глянув на гору продуктов, летчик сразу заподозрил подвох и без обиняков заявил:
– Если хочешь отправить в Москву свой «Опель», то мой ответ нет.
Олег выложил на ящик коньяка гроздь часов с самолетиками на циферблате, добавил три никелированных «Вальтера» и спросил:
– Ты знаешь комполка Антохина Осипа Серафимовича? Легковушка ему в подарок.
– Знаком, в Финскую стояли на одном аэродроме. Ты его сын? – И тихо добавил: – Мы встречались на похоронах матери.
Олег приложил палец к губам и предупредил:
– Мы без фамилий.
– Для него возьму, крепкий пилот, его полк за неделю оставил финнов без истребителей.
Петр без лишних вопросов помог крутить ручную лебедку. Нос самолета приоткрыли на самую малость, чтоб «Опель» не зацепился крышей. Разведчики вытащили из-под колес стояночные колодки и встали перед кабиной. Пилот выглянул из форточки, что-то крикнул и добавил газ. Неуклюжий самолет неожиданно легко оторвался от земли, на бреющем прошел над озером и нырнул в облака.
– Я надеялся на нем улететь, – тихо сказал Петр.
– А я был в этом уверен, – так же тихо ответил Олег.
Летчик подтвердил неофициальное звание аса. В предрассветном небе расцвели сигнальные ракеты «я свой», и странный самолет покатил по бетонке аэродрома ЦАГИ. В тот же день комполка Антохин получил служебную телеграмму за подписью генерального конструктора, а ящик трофейного коньяка к вечеру был использован по назначению.
Дальнейшие события на аэродроме вблизи Минска стали известны из агентурного донесения, полученного по каналам НКВД[46]. Сверхсекретное донесение о бунте старослужащих легло на стол Гиммлера. Незамедлительно последовал приказ: «Всех причастных строго покарать! Воинскую часть расформировать, подозрительных отправить в штрафные роты, остальных распределить по гарнизонам на островах Средиземного моря. Факт бунта и результаты его расследования скрыть от командования Вермахта».