— Не по–о–онял? — уже гораздо проще выразился мой новый знакомец.
— У меня есть блесна, которую я сварганил на скорую руку из консервной банки. Рыба предпочитает клевать только на нее. По «уловкости» с ней не сравнится ни одна блесна с эпитаксионным покрытием из драгоценных металлов.
— А–а–а! Даже так? — призадумался мой собеседник. Он был одним из редких тугодумов, которые любое сообщение проверяли примерами из личного опыта.
* * *
Есть особая порода фанатичных рыболовов, которые с ума сходят от подледного лова. Таким выставлял себя и мой собеседник. Меня к зимней рыбаке еще с раннего детства приохотил мой отец, когда мы жили в Заполярье, поэтому это занятие стало привычным. Но есть среди нас такие, что половину жизни проведут в уютном кабинете или дома на мягком диване у телевизора. А потом чисто случайно попадут за компанию на лед с удочкой перед лункой, — и, случается, пропал человек! навсегда свихиваются на зимней рыбалке.
Пусть даже он перебрался на ПМЖ на солнечный берег Средиземного моря, все равно каждый год зимой будет летать в Россию или Канаду, лишь бы померзнуть на льду с коротенькой удочкой с кивком–индикатором клева на конце, чтобы выудить парочку корюшек с мизинец величиной. Для такого фаната улов не имеет особого значения. Ему важен сам процесс, воспоминания о перипетиях рыбалки и разговоры в задушевной компании, среди единоверцев в неумолимого гиперборейского Нептуна — Северского, бога подледного лова.
Он будет всякий раз рассказывать, как в таком–то году они вытаскивали снегоход из–подо льда. Для этого нужно было сначала нырнуть голяком в трещину между льдинами, чтобы привязать вытяжные веревки к утонувшей машине. И первым нырнул в ледяную воду, разумеется, именно он, за что и был награжден стаканом чистого спирта.
Этими воспоминаниями они только и живут. Готовятся к воскресному походу на лед аж с понедельника, мечтают, фантазируют, созваниваются, ходят в гости друг к другу, что–то обсуждают, мастерят какие–то рыбацкие приспособления и обмениваются маленькими открытиями в мистическом мире подледного лова.
Пусть даже вы обитаете не в австралийской Аделаиде, а в калужской Тарусе, все равно в начале зимы, устав от затяжной осенней распутицы и морозов по чернотропу, ждете не дождётесь первого снежка, а его все нет и нет. Наконец однажды, выглянув поутру в окно, с каким–то восторгом воспринимаете внутренним чутьем, что мир преобразился — из мрачно–грязного за одну ночь сделался снежно–непорочным. Будто бы снег укрыл под белой свадебной фатой всю грязь человеческого бытия, точнее под снегом скрылся мрак будничной нашей «жисти–жистянки». И на душе сразу посветлело, как будто сто грехов с нее за добрые дела списали. Праздник зимушки–зимы, белоснежной покровительницы любителей подледного лова!